— Я ее отверг, — прошептал в ответ граф.
— Полагаешь, это было разумно? — спросила Розамунда.
— Что я слышу? По-твоему, я должен был ее соблазнить? — Патрик казался явно удивленным.
— Нет! Но ты мог бы дать ей повод надеяться и тем самым сохранить дружеские отношения, — объяснила Розамунда.
— Она задает слишком много вопросов, — пояснил граф.
— И в основном обо мне, насколько я могу судить. Конечно, она будет обо мне расспрашивать. Говорят, она очень дружна с лордом Ховардом. Во всяком случае, он так считает.
— Ну да, его нетрудно заставить во что-то поверить. Но положись на мое слово, Розамунда, когда я тебе скажу, что милая Ирина не ступит и шагу, прежде чем не прикинет, как к этому отнесется император и как это повлияет на ее положение. Соблазняя английского посла, она не принесет пользы ни себе, ни императору Максимилиану, — сделал вывод Патрик и, усмехнувшись, добавил: — А вообще-то она довольно лакомый кусочек! Хотя и немного тяжеловесный!
Патрик рассмеялся еще громче в ответ на убийственный взгляд Розамунды.
— Ну-ну, это ведь не я, а ты предложила ее соблазнить! — весело защищался он.
— Ничего подобного я не предлагала! — возмущенно произнесла Розамунда.
— Макдафф сказал, что его флейтист будет играть для нас до самой ночи, моя милая, — попытался задобрить разозлившуюся было возлюбленную граф.
— Маэстро сказал, что мой портрет продвигается успешно, но он не позволит мне взглянуть на его работу, пока она не будет закончена, — смягчившись, решила сменить тему Розамунда.
— А в чем ты ему позируешь? — заинтересованно спросил Патрик.
— В накидке лавандового цвета, — жеманно закатив глазки, проворковала Розамунда. — Я решила, что раз он все равно успел разглядеть меня во всех подробностях и со мной неотступно будет Энни, я могу позировать ему в таком виде, в каком он пожелает. В образе богини любви.
Патрик не знал, как ему отреагировать: рассердиться или обрадоваться.
— А твоя грудь будет обнажена? — уточнил он.
— Только одна, левая, — с равнодушным видом отвечала Розамунда.
— Но не правая? — В его глазах сверкали искорки смеха.
— Нет-нет. Только левая, — заверила Розамунда. — Я чрезвычайно скромная богиня, милорд!
— Какое облегчение это слышать! Но что прикажешь мне делать с портретом полуобнаженной богини, любимая? Вряд ли я смогу повесить его у себя в Гленкирке.
— Тогда зачем ты вообще заказал мой портрет, милорд? — спросила Розамунда, поднося к губам свой кубок и отпивая глоток вина.
— Я хотел преподнести его тебе, чтобы он напоминал о чудесных днях в Сан-Лоренцо, — ласково проговорил Патрик, снова целуя возлюбленную в плечо.