Итак, картины Петербурга, нарисованные в романе, насыщены неповторимыми, конкретными чертами «текущей» действительности. Но и в размышлениях Раскольникова и других героев «Преступления и наказания» мы все время встречаемся с отзвуками идей, обсуждавшихся в тогдашней печати, вызывавших в эпоху создания романа острую идеологическую борьбу.
«Социализм <…> указывает на аномалию настоящего общественного порядка, а следовательно, и всех общественных учреждений. Он утверждает и доказывает, что настоящая цивилизация бессильна, ведет к противоречиям, что она порождает угнетение, нищету и преступление; он обвиняет политическую экономию как ложную гипотезу, как софистику, изобретенную в пользу эксплуатации большинства меньшинством: он начертывает страшную картину человеческих бедствий…» — писал в 1862 г. журнал «Время».[42] Слова эти весьма точно соответствуют художественному диагнозу писателя. Но, сходясь во многом с русскими и западноевропейскими социалистами своей эпохи в оценке «бедствий» современного ему общества, Достоевский расходился с ними в понимании причин этих «бедствий», а потому — и в понимании путей исцеления общества от них.
В «Записках из подполья» Достоевский выразил мысль, что тип человеческой личности, порожденный пореформенной действительностью, сложнее, чем это представлялось «лекарям-социалистам» 1840-х годов. Социалистические теории 40-60-х годов слишком отвлеченны и прямолинейны, не учитывают всей противоречивости реальной человеческой природы, ее внутренней диалектики — полагал герой «Записок» и их автор. Сходная мысль во многом определила выбор центрального героя «Преступления и наказания».
Достоевский по-своему вмешался в «Преступлении и наказании» в общественную и художественную полемику начала 1860-х годов о «новых людях», создав на страницах романа, с одной стороны, трагическую фигуру мыслящего «нигилиста» Раскольникова, а с другой — сатирические образы носителей «уличной философии» — Лужина и Лебезятникова.
Раскольников во многом социально и психологически сродни тем героям, которых рисовала демократическая литература 1860-х годов. Это — умный и талантливый полунищий студент, напряженно размышляющий над вопросами современной ему социальной жизни и всем своим существом восстающий против ее несправедливости. Но демократическая литература той эпохи, пафос которой определялся в первую очередь борьбой с крепостным правом и его пережитками, ставила в центр своего внимания тех представителей молодого поколения, которые были всецело воодушевлены борьбой со старыми порядками. Достоевский же делает объектом своего наблюдения иной, более сложный и противоречивый тип личности, зарождавшийся в ту эпоху. В его герое горячая отзывчивость и сострадание окружающим беднякам, глубокое чувство совести сложным образом совмещаются с презрением к ним и стремлением стать выше других людей, мечта об искоренении социального зла — с злобными и мстительными индивидуалистическими порывами. Именно к этому новому для жизни и литературы, психологически противоречивому типу личности Достоевский стремился в романе приковать внимание своих современников, считая его сгустком важных и характерных тенденций общественной жизни и психологии, беспокоивших писателя.