Впрочем, они уже подошли к перекрестку, где им предстояло расстаться. Ренкин должен был посетить ряд военных учреждений. Они договорились о встрече в запаснике, и Лоуренс с легким сердцем сбежал от него.
Около часа он бродил по городу без особой цели, стараясь остыть. Левитасу ничем не поможешь, а Ренкин, как теперь ясно, глух ко всякого рода упрекам. Лоуренсу вспоминалось упорное молчание Беркли, замешательство Харкорт, отчуждение других офицеров и непонятное возмущение Селеритаса. Особенно удручало то, что он, предпочитая компанию Ренкина, давал тем самым понять, что одобряет поведение этого человека.
Теперь он нашел объяснение холоду, который встречал повсюду. Оправдываться тем, что он ничего не знал, бесполезно. Он должен был знать. Вместо того чтобы изучить нравы и обычаи своих новых товарищей, он радостно вступил в приятельские отношения с первым попавшимся — с тем, кого они все чурались. Недоверие, которое он питал к их общему мнению, вряд ли может его извинить.
Лишь с большим трудом Лоуренс взял себя в руки. Исправить то, что он так бездумно напортил за эти дни, будет непросто, но он попытается. Он докажет, не отнимая притом у Отчаянного ни крупицы внимания и заботы, что бесчувствия и разгильдяйства не одобрял никогда. Учтивость и дружелюбие, которое он проявит к Беркли и другим капитанам своего боевого звена, покажет им, что он отнюдь не ставит себя выше их. Все это далеко не сразу изменит его репутацию, но больше он ничего предпринять не может. Главное сейчас — принять твердое решение и терпеть, сколько бы времени это ни заняло.
Выбравшись таким образом из омута душевных терзаний, Лоуренс поспешил в Королевский банк. Его постоянными банкирами были Драммонды в Лондоне, но, получив назначение в Лох-Лэгган, он написал своему призовому агенту с просьбой перевести премию за взятие «Амитье» сюда. Назвав свое имя в эдинбургской конторе, Лоуренс сразу понял, что его просьба исполнена: его тут же проводили в отдельный кабинет и встретили с особым радушием.
Банкир, мистер Доннелсон, был счастлив уведомить его, что в премию включена награда за Отчаянного и что она равняется сумме, которую могли бы выплатить за яйцо дракона той же породы.
— Сумму эту, насколько я понял, определили не сразу. Нам неизвестно, сколько отдали за яйцо французы, но в конце концов ее приравняли к стоимости яйца медного регала. Рад сообщить вам, что ваши две восьмых от общего приза составили почти четырнадцать тысяч фунтов.
Услышав эту новость, Лоуренс онемел, и лишь бокал превосходного бренди немного привел его в чувство. Он догадывался, что тут не обошлось без хлопот адмирала Крофта, но возражать против результата не приходилось. После коротких переговоров он поручил банку вложить около половины денег в государственный заем, потряс руку мистеру Доннелсону и вышел с грудой золота и банкнот. Ему также любезно вручили письмо, уведомлявшее местных торговцев о его полнейшей кредитоспособности. Настроение у него значительно улучшилось. Способствуя его дальнейшему повышению, Лоуренс накупил книг и стал рассматривать драгоценности, воображая, как обрадуется Отчаянный тому и другому.