Огромные глаза мальчика сияли. Его боль словно мерцала искорками синевы и янтаря в карих глубинах, она надрывала мне сердце, несмотря на мое равнодушие и обиду. Мне казалось правильным, что сын Томаса скорбит об отце. Так и должно быть.
— Он сказал, что ты честен и похож на него, и так оно и есть. Еще он сказал, что ты умен и упрям и что он хотел бы передать тебе, каким хорошим сыном ты ему был. Он очень гордился тобой.
Мальчик тихо вздохнул, чуть вздрогнув.
— Вскоре твой отец умер на моих руках. Я похоронила его у одинокого озера, с мечом в руках, как и подобает, покоиться Защитнику Лейрана. Когда ты подрастешь, если захочешь, я провожу тебя туда.
Из шелкового зеленого мешочка, очень похожего на серый, который получила Филомена, я достала тяжелый золотой перстень с изображением четырех колец Стражей и вложила в руку мальчика.
— Теперь он твой. Когда придет время, носи его с достоинством, как твой отец и дед. Они не были безупречными людьми, но они всегда делали то, что считали правильным. Эта вещь означает великую ответственность, и ты должен научиться нести ее, как хотел бы твой отец.
Но, конечно, увидев, как мальчик стискивает тонкими пальцами кольцо так сильно, что костяшки побелели, я мысленно спросила себя, кто же научит его. Конечно же, ни мать, ни ее тетка, ни щебечущие горничные.
Ребенок взглянул на меня, как будто увидел впервые. Он еле слышно прошептал:
— Кто вы?
— Меня зовут Сейри. Я сестра твоего отца, а значит, полагаю, прихожусь тебе тетей.
Я думала, что готова к любой реакции на рассказ: к ребяческим слезам, сдержанной скорби, смущению или же более естественному отсутствию интереса у мальчика благородного происхождения, чей отец был целиком поглощен великими событиями. Герик же совершенно ошеломил меня.
— Ведьма! — заверещал он, подпрыгнув и метнувшись к постели матери. — Как ты посмела сюда явиться? Как ты посмела говорить о моем отце? Он вышвырнул тебя из Комигора за преступления! Все думали, что ты умерла! Мама, заставь ее убраться прочь!
Я никогда не видела такого дикого ужаса. Твари земные и небесные, что же ему рассказали обо мне?
— Тише, Герик, — сказала Филомена, отстраняя его локтем и расправляя смятые покрывала. — Угомонись. Сериана уже уходит. А теперь отдай мне кольцо, пока не потерял.
Мальчик, дрожа, цеплялся за красное покрывало, в лице его не осталось ни кровинки. Голос понизился до шепота.
— Уходи. Тебя не должно быть здесь. Уходи. Уходи. Тетушка Филомены явно торжествовала победу, я же совершенно не знала, что делать. Лучшим выходом казалось обдуманное отступление.