Никакое чародейство не может притупить боль целительского кинжала. Рассечь свою плоть и смешать кровь с кровью больного — единственный действенный способ освободить силу Целителя. Боль — это такая же часть единого магического действа, как и слова, раскрывающие твое сознание свету вселенной, и сбор силы из самых потайных уголков твоего существа, и запах крови. Боль открывает двери обострившимся чувствам, необходимым, чтобы исправить поврежденное, она связывает Целителя и пациента сильнее, чем полоска белого полотна.
Впервые я рассек себе руку ножом в день, когда отчаивался спасти умирающего брата. Тогда я еще не знал, что я Целитель. Я старался не думать о боли, связать себя с разбитым телом Кристофа, сохраняя в мыслях его невредимый образ. Я думал, настоящий Целитель должен быть привычен к боли, и боялся, что слезы на глазах и срывавшийся с губ крик свидетельствовали о моей неспособности к этому. Я боролся так долго, что душа моего брата едва не успела уйти за Черту, прежде чем я понял: его чувства закрыты Для меня вместе с моими собственными. Когда я осознал это и ослабил контроль… лишь тогда передо мной раскрылся мир другого человека; я смог увидеть раздробленные кости, почувствовать порванные ткани, услышать сбитое сердцебиение, которые надо было исправить. Даже за все эти годы я так и не привык к боли. Совершенство здорового целого более чем стоит того — оно несоизмеримо дороже, — но правда, что опытные Целители сдерживают крик, однако и никогда не улыбаются, приступая к работе.
Чувство времени отказывает, когда имеешь дело с целительством. Можно считать удары сердца, но, как правило, есть куда более важные вещи, которыми нужно заниматься: связывать поврежденные кровеносные сосуды или разрушать яды, стекающиеся к ранам, словно стервятники. Так что, когда я приступил к чародейству, затянувшему порез на моей руке, и распутал узел, связывавший меня с раненым дульсе, я не знал, как долго он уже наблюдает за мной.
— Се'на давонет, Гире Д'Арнат, — произнес он тихо. «Славься, Наследник Д'Арната». — И прими мою благодарность за то, что не может быть оплачено.
— Тебя зовут Барейль? — спросил я. Он устало кивнул.
— Определенно, Вазрина Ваятельница оберегает глупых и непокорных, иначе бы я не смог тебе сейчас ответить.
— Тебе повезло, что я не нашел оружия. Я думал, что ты один из убийц и вернулся закончить работу… или прикончить и меня тоже.
Хотя голос дульсе был ровен и самообладание не оставило его, глаза его наполнились слезами.
— Значит, ему удалось вернуться, и ты знаешь, что произошло.