Сунув руку в поясную сумку, он вытащил… карминно-красное коралловое ожерелье! И с поклоном протянул его Ксанфии:
– Прошу принять. От чистого сердца.
– Право, не знаю, – Ксанфия растерянно посмотрел на суженого. – Не знаю, удобно ли? Ведь будут говорить… пойдут слухи…
– Слухи? – улыбнулась Марика. – А что вам до них? Это ведь подарок не вашему жениху, а вам. Ну-ка, примерьте-ка! Ну… Ах, как вам идет!
Бусы действительно пришлись Ксанфии к лицу, гармонируя со светлыми волосами и тронутой золотистым загаром кожей. Лешка притащил из опочивальни медное зеркало и восторженно причмокнул губами:
– Класс!!!
– Что-что?
– Я хотел сказать – великолепная вещь!
Гости принялись прощаться. Провожаемые хозяевами, они вышли уже за порог, когда Марика вдруг обернулась.
– А это – вам, – тихо сказа она, положив в Лешкину ладонь какой-то небольшой округлый предмет. – Талисман – на счастье. Носите его под одеждой, рядом с крестиком.
– Как скажете! – улыбнулся Алексей. – Как скажете.
Талисман… Маленький, размером чуть больше серебряной – «белой» – монетки – аспры. Керамический, с продетым в небольшое отверстие шелковым шнурком – гайтаном – и странным изображением чьей-то кудрявой головы на фоне креста.
– Это Зевс, – тихо пояснила Ксанфия. – Кудрявый Зевс… В учении Плифона он соответствует Богу-отцу. И в самом деле, его нужно носить только лишь под одеждой. Или, лучше, вообще не носить.
– Как тебе Марика?
– Странная девушка. Но она очень умна. И еще образованна – это сразу чувствуется.
– Знаешь, что, милая? – Лешка, наконец, обнял суженую и, крепко прижав к себе, прошептал. – Угадай, что я целый вечер хотел сделать?
Наутро пошел дождь, мелкий и нудный, и серые плотные тучи заволокли низкое небо. Словно вдруг остро пахнуло осенью, не золотой Константинопольской осенью, мало отличимой от лета, а осенью российской – унылой, дождливой, грязной.
Начальник секрета встретил сотрудников, радостно потирая руки:
– Ну, помните, что я говорил о награде? Указом базилевса, каждый из тех, кто участвовал в операции по обезвреживанию банды Герасима Кривой рот, получит вознаграждение в размере двадцати цехинов!
«Цехины» – тут же прикинул Лешка – так здесь, иногда называли дукаты. Двадцать золотых! А неплохо, черт побери, совсем неплохо!
– Кроме того, – вальяжно прохаживаясь из угла в угол, продолжал Филимон. – Высшее начальство приказало мне выбрать двух наиболее достойных, так сказать, лучших людей, проявивших себя в последнем деле. Видать, им будет дополнительная награда… Кого выберем?
– Я предлагаю – старшего тавуллярия Пафлагона и его напарника, – встав с лавки, громко заявил Хрисанф Злотос.