И Нюте послышалось, как будто сестра-начальница не то вздохнула, не то прошептала тихо, тихо, чуть слышно самой себе:
— Бедная Наташа! Бедная Наташа!
— Курсистки-испытуемые, в аудиторию пожалуйте! Валентин Петрович давно ожидает! — раздался громкий голос.
Когда Нюта вошла в небольшой светлый покойчик со столами и скамейками, как в школе, с черной аспидной доской, мольбертом в углу и с кафедрой для лектора посредине, ей живо пришел на память институтский класс, такие же столы-пюпитры, такие же длинные скамейки, такие же кафедра и доска.
В аудитории находились все пять «испытуемых», в ситцевых платьях и полосатых синих рабочих передниках, с черными косынками на головах. Нюта быстрым взглядом окинула их. Была здесь и пожилая, седовласая сестра, с худыми, морщинистыми щеками, и крепкая, здоровая, купеческого типа, краснощекая женщина, с простоватым лицом, и три совсем молоденькие, почти юные сестры, с веселыми, по-детски довольными лицами, хихикавшие чему-то в углу комнаты.
— Ну, вот и вы, сестренка! Теперь можно и начинать, — приветствовал Нюту знакомый уже ей доктор Козлов, наскоро пожимая девушке руку. — Вы, сестричка, умудрились как раз в «самую центру вгодить», как говорит мой почтенный коллега доктор Ярменко… Ваше поступление в нашу богоспасаемую обитель как раз совпало с началом лекций… А что, небось, не больно-то ладно, сестричка, на школьную скамью возвращаться? Ну, да ничего не поделаешь. Через шесть недель косынку уголком носить станете и себя ух какой мудрой девицей считать будете! — и внезапно сделавшись серьезным, теряя обычную шутливую улыбку на своем свежем по-стариковски лице, Козлов произнес совсем уже иным тоном:
— А вы, сестричка, насчет анатомии как?
— Я ее проходила в институте. У нас для желающих существовал особый класс, был устроен курс анатомии, гигиены и первой помощи. Последней, впрочем, меня мама еще в детстве, когда я была десятилетнею девочкою, выучила, — смущенно вспыхнув, произнесла Нюта.
— Ого! — промолвил Козлов таким тоном, что Нюта не поняла, обрадовался он или посмеялся над нею. — Ого! Да вы совсем у нас ученая барышня. Вас, пожалуй, и проэкзаменовать можно. А? Только чур! Я бодаться зол как и всякий козел. Берегитесь ошибаться, сестрица!
Три молоденькие «испытуемые» смешливо фыркнули при этой шутке. Пожилая сердито нахмурилась. Румяная «купчиха» с откровенным благоговением взглянула на Нюту. Она накануне только спутала два понятия, анатомия и астрономия, и, будучи дежурной, крикнула на весь коридор: «На лекцию астрономии пожалуйте, сестры», — к немалому удовольствию молодых сестер.