Р.К. Я вам расскажу один эпизод. Двухтысячный год. Кругом боевые действия. Не было света. Я захожу к отцу. Мы его не называли тогда по имени, а называли "шефом". Я ему говорю: "Народ нас не понимает. Большинство народа боится теперешней ситуации. Федералы называют нас "бандитами", а ваххабиты называют нас "предателями". Зачем нам это надо? Давай займем нейтральное положение и посмотрим, чем всё это кончится".
Он ответил: "Ты испугался, сынок? Я тебе куплю квартиру в Москве. Поезжай, учись. Но я свой народ в беде не брошу. Единственный шанс для нас — договориться с Путиным и вывести народ из-под удара. Наверное, я себя и свою семью вталкиваю в гибель. Может быть, у вас не будет будущего. Мой шаг очень трезвый, продуманный. Я делаю его во имя народа, во имя Всевышнего. Если хочешь, уезжай". Я тогда дал ему слово. Я сказал ему: "Шеф, с сегодняшнего дня я не ваш сын, я ваш помощник". С тех пор я начал воевать, стал командиром группы. Именно его духовность, его религиозная деятельность давали ему понимание в вопросах веры. Он знал, что такое религиозный экстремизм и что такое истинный ислам. У него были бессонные ночи, глубокие переживания, глубокие раздумья и молитвы. "Не могу я бросить мой народ", — говорил он. Он всё ближе подвигался к своей смерти, но не менял своего выбора. Тогда многие федеральные генералы чинили беспредел — хуже, чем Басаев. Заходили, расстреливали. Мужчина в доме не мог сказать, что он хозяин семьи, — его выводили и расстреливали. Мы всё это видели. Когда оцепляли какое-нибудь село, он сам туда шел и ругался с военными. "Какие это террористы?! Это мирные жители!" Один раз федералы оцепили район в городе и стали собирать с людей деньги. Мой отец поехал туда и ударил генерала. Одного студента, который выезжал на автобусе, военные избили до смерти. Отец поехал к командующему и заставил его извиниться пред студентом. Там были такие моменты, что никто, кроме отца, не брал на себя риск. На Совете безопасности он выступил против Квашнина, против спецслужб, которые совершали преступления. Он был духовный человек, его отец сорок лет преподавал в медресе ислам, и дед был духовным авторитетом. За это они подвергались гонениям. Народ знал судьбу Кадыровых, и это внушало народу доверие. Мы верили ему, знали, что в конце концов правда восторжествует. Поэтому я везде повторяю: "Путин и Кадыров спасли Россию. Без Кадырова Путин не сумел бы достичь своих целей. Без Путина был беспомощен Кадыров".
А.П. А как вам удалось после смерти вашего отца стать преемником его политики? Как удалось это бурлящее, окровавленное, стенающее народное море ввести в спокойные берега? Начать строить новую Чечню, управлять этой раненой страной?