Но секс с ним был удивительным. И Айви продолжала наслаждаться оргазмами. При этом она понимала, что принадлежит к тем женщинам, которые в сексе предпочитают придерживаться рамок традиций. Эксперименты и грубость Деклана ей были чужды. Но именно этот страстный, безудержный секс давал ей невероятное удовлетворение, хотя о нежности и романтике здесь и речи не было.
– О Господи, Господи, – пробормотал ей на ухо Деклан, кончив в нее. Он рухнул на кровать рядом с Айви. Поцеловав ее в шею, Деклан закрыл глаза. Они лежали, не двигаясь, их дыхание постепенно восстанавливалось, приходило в норму. – Это было классно, как и всегда, – сказал он.
– Знаешь, – проговорила Айви, поворачиваясь к нему, – мне бы хотелось, чтобы в нашу первую брачную ночь мы делали все это медленно. В постели. Ты бы смотрел на меня. Я хочу, чтобы это было старомодно и романтично.
Деклан улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа.
– Как пожелаешь, дорогая. – Он бросил взгляд на часы: – Нам пора бежать к адвокату и получать твое письмо. У нас осталось не так много времени.
Айви удивленно приподняла брови:
– Но тебе не обязательно тащиться со мной в контору. Меня могут проводить туда мои сестры.
Деклан сел на кровати. Вздохнул:
– Мне бы хотелось быть там, когда ты вскроешь конверт. Ведь не секрет, что твой отец ненавидел меня. А вдруг там написано, что он запрещает тебе выходить за меня замуж?
Айви поцеловала его в плечо.
– Деклан, он уже запретил мне выходить за тебя замуж. Я его послушала?
– Да, но что, если из-за меня он лишит тебя наследства? Ты, безусловно, заслужила кое-что из его денег. Отец всю жизнь так плохо обращался с тобой… Хотя бы теперь он должен это компенсировать.
Айви очень сомневалась в том, что перед смертью у Уильяма проснулось желание преподнести ей подарок.
– Думаю, тебе надо открыть письмо после свадьбы, – сказал Деклан. – Мы должны стать мужем и женой, о чем бы в этом письме ни говорилось.
– Я тоже так думаю, – сказала Айви. – Уильям Седжуик уже никак не сможет помешать мне. Он не расстроит наши планы.
Деклан улыбнулся и посмотрел ей в глаза тем взглядом, который всегда заставлял Айви почувствовать себя красивой, особенной. И они снова занялись любовью. Прямо на старом выцветшем коврике.
– Ты должна была бы сейчас сидеть дома, а твои мать и сестры суетились бы вокруг тебя, – сказал Деклан, когда они подъехали к адвокатской конторе Эдвина Харриса на Манхэттене. – Мне очень неприятно, что из-за меня вышли все эти неувязки.
Айви сняла перчатку и накрыла ладонью руку Деклана. Его глаза были скрыты за солнечными очками, а шея и подбородок укутаны толстым шерстяным шарфом. Деклан всегда сильно мерз и поэтому любил одеваться очень тепло.