Наконец, впереди показались створки ворот с Девой Марией и архангелом Гавриилом – фигуры были вырезаны, когда в семейную усыпальницу положили ее прадедушку много лет тому назад. Будучи ребенком, она думала, что эти фигуры – такие же призраки и обитатели потустороннего мира, как и души умерших. Глаза их, казалось, и в детстве следили за ней, совсем как сейчас. Поверх голов людей Бронуин заметила золотые кудри Ульрика и окликнула мужа.
– Нет, Бронуин! – крикнул рыцарь, увидев ее в толпе. – Иди обратно в замок! Уведите ее!
Оказавшись с ней рядом, слуги решили выполнить указание лорда, но не проявили проворства. Тогда Ульрик заполнил вход в склеп своей крупной фигурой, однако Бронуин успела увидеть следы разгрома, скрытого за его спиной. Увиденное как бы запечатлелось в ее сознании, озаренном вспышкой. Боже, неужели не будет конца этому кошмару? Неужели ее родители недостаточно пострадали от рук жестоких убийц, что не дают им покоя даже в могиле? Кто мог так расчленить их тела? Кто же, кроме…
– Бронуин, любимая, поднимись наверх. Тебе здесь нечего делать.
Ульрик накинул плащ на застывшую в горе жену, не только чтобы скрыть от нее вид разгромленного склепа, но и потому что она выбежала из замка без верхней одежды. Он почувствовал, как ее руки судорожно обхватывают его за спину в отчаянной попытке найти убежище в объятиях, а рыдания сотрясают плечи.
– Почему? Почему?
– О, небеса! – воскликнула у нее за спиной Агнес. – Так я и знала! Я так боялась, что произойдет что-нибудь в этом роде! Это дело рук гробокопателей!
Одно лишь упоминание о преступниках, питавшихся, как известно, мясом мертвецов, подействовало на толпу подобно удару молнии, посеяв еще большую панику.
– Молчи, старуха! Это дело рук злодеев, а не демонов! Хуже того, эти негодяи среди нас!
Ульрик поднял жену на руки. Он мог справиться лишь с одним паническим ужасом, но сейчас беспокоился и о жене, и о ребенке, которого она носит. Много приходилось ему слышать о том, как нервные потрясения вызывают осложнения при родах или выкидыши, а иногда влекут за собой и смерть матери.
Бронуин не стала возражать, когда Ульрик понес ее через толпу и поднялся по ступенькам в их комнату. Она уже видела все, что могла только вынести.
– Как было тя-я-жело, ми… милорд, видеть моих родных убитыми теми негодяями, но разрубить на части их мертвые тела… – плакала Бронуин, когда муж опускал ее на кровать.
– Разрубить?.. – Ульрик всмотрелся в ее залитое слезами лицо и понял: – Право же, любовь моя, ты ошиблась, на полу лежали не останки твоих родителей, а надгробия, которые я недавно приказал сделать. Клянусь, их могилы не потревожены. Кто бы ни совершил дьявольское злодеяние, это дело рук вандалов… но не тех, кто грабит могилы или выкапывает мертвых, – с презрением закончил он.