Напиши мне верно и обстоятельно о приеме, который тебе сделает родина, о чувствах, которые пробудятся в тебе при виде Петербурга, и обо всем том, что нам еще дорого с тобою. Что касается до меня — здоровье мое плохо. Мне бы нужно было оставить Рим месяца три тому назад. Дорога мне необходима: она одна развлекала и доставляла пользу моему бренному организму. На одном месте мне не следовало бы оставаться так долго. Но Рим, наш чудесный Рим, рай, в котором, я думаю, и ты живешь мысленно в лучшие минуты твоих мыслей, этот Рим увлек и околдовал меня. Не могу да и только из него вырваться. Другая причина есть существенная невозможность. Как бы мне хотелось, чтобы меня какой-нибудь <дух> пронес через подлую Германию, Швейцарию, горы, степи и потом, через три-четыре месяца, возвратил опять в Рим! Доныне вспоминаю мое возвращение в Рим. Как оно было прекрасно, как чудесна была Италия после Сенплона, как прекрасен был италианский город Domo d’Ossola>*!
Прощай, мой милый, мой добрый! Целую тебя бессчетные количества; шлю о тебе нескончаемые молитвы. Не забывай меня. Как мне теперь прекрасно представляется пребывание наше в Женеве! Как умела судьба располагать наше путешествие, доставляя нам многие прекрасные минуты даже в те времена и в тех местах, где мы вовсе об них не думали! Теперь еду в Неаполь; там пробуду два месяца, т. е. до последних чисел августа, после чего возвращаюсь в Рим. Итак, до этого времени ты адресуй письма в Неаполь (poste restante), по истечении же этого времени в poste restante в Рим.
Я узнал, что Жуковский уехал уже за границу, и потому не посылаю к тебе письма. Может быть, мне удастся увидеться с ним лично, и я поговорю с ним, а до того времени ты напиши ко мне, что по твоему мнению ты считаешь для себя лучшим, чтобы я знал, как действовать.
Прощай, мой ближайший мне! Не забывай меня; пиши ко мне.
Гоголь А. В. и Е. В., 30 июня 1838>*
74. А. В. и Е. В. ГОГОЛЬ. <30 июня н. ст. 1838. Рим.>
Милые мои сестрицы Лиза и Анет. Вы всё-таки ко мне не пишете и не хотите писать. Вот уже вновь три месяца как я не получаю от вас никакого известия. Что вы делаете, думаете ли обо мне, обо мне, который вас так любит, как вы себе не можете вообразить, который для вас готов пожертвовать всем, чтобы вы были только счастливы. А вы не хотите писать ко мне. Я много бы дал, чтобы вас увидеть и вновь поговорить с вами, как бывало, помните, мы говорили с вами в этой узенькой маленькой комнате, где стояло фортепиано. Это письмецо вам вручит наш добрый родственник Алекс<андр> Семенович. Вы уже, верно, знаете о его несчастии. Он лишился своей матери. Добрая Татьяна Ивановна, у которой вы проводили иногда так приятно время с Верочкой и сестрой ее, уже умерла. От него вы узнаете