Джессика скрестила руки на груди и надулась. Она понимала, что Майрон прав, и не испытывала по этому поводу особой радости.
— Иди, — только и сказала она.
Майрон вылез из машины. Вокруг расстилался безликий район, застроенный одинаковыми, словно сошедшими с конвейера двухэтажными домиками с усадьбами в три четверти акра. Порой попадались дома-отражения: кухня у них была пристроена не слева, а справа. Большинство участков были огорожены алюминиевой решеткой. Типичные обиталища людей, принадлежащих к среднему классу.
Майрон постучал, и дверь открылась. На пороге стоял Долговязый.
— Джерри?
В глазах Долговязого застыло удивление. Вблизи он выглядел лучше, его лицо казалось скорее опечаленным, чем отталкивающим. Суньте ему в зубы сигару, напяльте свитер без воротника и можете отправлять в захолустное кафе читать стихи.
— Чем могу служить?
— Джерри, я…
— Должно быть, вы ошиблись адресом. Я не Джерри.
— Однако вы очень на него похожи.
По лицу Долговязого скользнула тень.
— Извините, — пробормотал он, закрывая дверь, — я очень занят.
— Подождите, Джерри.
— Я уже говорил вам…
— Вы знакомы с Кэти Калвер?
Это был удар ниже пояса, и Долговязый тут же запаниковал.
— Че… О чем вы? — испуганно спросил он.
— А я думал, знакомы.
— Кто вы такой?
— Меня зовут Майрон Болитар.
— Я знаю вас?
— Только если вы любитель баскетбола. Но это вряд ли. Я хочу задать несколько вопросов.
— Мне нечего сказать.
Пришло время выложить главный козырь. Майрон выхватил из кармана журнал.
— Вы уверены в этом, Джерри?
Глаза Долговязого расширились, превратившись в фарфоровые блюдца.
— Вы с кем-то меня путаете, — отрезал он. — До свидания.
Дверь захлопнулась, Майрон пожал плечами и побрел к машине.
— Ну? — спросила Джессика.
— Мы потрясли дерево, а теперь посмотрим, что вывалится из листвы, — ответил Майрон.
Газетный киоск на углу.
Эти слова вызывали ностальгические воспоминания о той Америке, которая давно канула в Лету. Сейчас на любой улице, на любом перекрестке, в любом захолустном городишке можно увидеть одно и то же — лоток с конфетами, газетами, открытками и, конечно же, эротическими журналами, чтобы детишки могли, купив батончик «сникерса», поглазеть на голых баб. Порнография прочно вошла в американский быт — самая настоящая порнуха, в сравнении с которой «Пентхауз» выглядит святочным лубком.
Уин подошел к мужчине за стойкой с лотерейным барабанчиком.
— Прошу прощения, — произнес он.
— Да?
— Не подскажете ли, где я могу приобрести самые свежие номера журналов «Климаксе», «Оргазм тудей», «Хлыст», «Шлепок», «Поцелуй» и «Укус»?