– Да, я чувствую себя лучше. – Констанс не хотела ощущать себя бременем. Они взялись за это неимоверно трудное дело только ради нее, не испытывая никакой вражды ни к Жюльену, ни к Клерам, и этого нельзя было не ценить.
– Я скоро совсем окрепну, – пообещала она.
– Гм-м. – Сенред вручил ей тунику и чиненые-перечиненые грубые башмаки.
– Я не смогу ходить в мужской одежде, – запротестовала Констанс. Она не могла даже представить, что ей придется выставлять напоказ свои ноги. – В монашеской рясе гораздо теплее.
– Проклятая одежда, вот уж не думал, что я когда-нибудь увижу в ней другую женщину. – Его голос звучал резко, но руки ласково и бережно развязали веревку вокруг ее талии, а затем сняли с нее черную одежду.
Констанс повернулась к нему спиной. Он видел ее обнаженной, когда уносил из монастыря, но сейчас, стоя на холоде среди темного леса, в окружении снежных сугробов, она испытывала совершенно другое чувство. Холод холодом, но между ними струились какие-то жаркие токи. Она притворилась, будто не замечает его ответной реакции.
Констанс отошла чуточку в сторону и, опершись о дерево, обулась.
– Вы хотите, чтобы я путешествовала, переодетая юношей?
Последовало долгое молчание. Затем Сенред сказал:
– Да, так будет безопаснее. Надеюсь, что в этой одежде тебя никто не узнает. По крайней мере в первое время.
Она натянула тунику через голову, прикрыла бедра.
Когда она повернулась к нему, его губы были поджаты, выражение лица непроницаемо.
Нагнувшись, Сенред поднял монашескую рясу, свернул ее и направился к костру.
Констанс кинулась за ним.
– Погоди. Что ты собираешься делать?
Он молча бросил черную одежду на раскаленные уголья.
Оттолкнув его, она схватила первую попавшуюся палку и вытащила рясу из огня.
– Святая Мария, зачем ты это сделал? Эта ряса еще нам пригодится. Она шерстяная, и я могу скроить из нее плащ.
Ряса еще дымилась. Констанс присела на колени и положила ее на снег. Подоспевшая Лвид тут же затоптала ее ногами.
– Из рукавов мы можем сделать для вас сапожки, – сказала она, – и набьем их сухой травой, как это делают вилланы. Вашим ногам будет гораздо теплее.
Господи боже, вот уже много дней, как ее ноги никак не могут согреться. Подняв глаза, она поймала на себе внимательные взгляды Сенреда и Тьерри.
Констанс потерла руки о грубую тунику. Стоя с голыми ногами, она вся дрожала, короткие волосы оставляли открытой шею. Она изобразила бледное подобие улыбки.
– Я еще никогда не ходила в таком виде, – сказала она.
Тьерри ободряюще улыбнулся ей в ответ, а Сенред отвернулся.
Солнце взошло такое яркое, что, казалось, даже могло растопить снег. Преодолев возражения Констанс, Сенред взвалил ее на спину, и она обхватила ногами его стан. Она чувствовала, как под ее грудью и животом напрягаются его могучие мускулы. Исходившее от него тепло наконец-то согрело ее.