Подумав, что Жюльен может и впрямь захватить Баксборо, Констанс побледнела.
– Мои девочки.
Он даже не посмотрел на нее.
– Радуйся, что они девочки. Будь они мальчиками, их, вероятно, уже обезглавили бы.
Констанс тихо застонала, и Лвид положила свою ладонь на ее руку. После того как хвост колонны скрылся вдали, они встали и углубились в лес.
В эту ночь все спали в лесных зарослях. Они поужинали хлебом, сыром и репой, которые им дал с собой кучер, и голода, во всяком случае, не чувствовали, но холод пронимал их до костей. Сенред и Тьерри выкопали в снегу под огромным дубом нечто вроде норы, и Констанс и Лвид спали между ними, прикрываясь всем, что у них было.
Констанс спала, положив голову на грудь Сенреду. Ей было достаточно тепло, только ноги замерзли. Утром им нечем было завтракать, они пожевали снега и отправились в путь под все еще падающими белыми хлопьями.
Это было путешествие, надолго запомнившееся Констанс. Им редко удавалось разжиться едой в селениях. Лвид иногда подкармливала их съедобной корой деревьев, они выкапывали какие-то коренья в речушках, бурлящих под тонкой коркой льда.
Тьерри отправился искать еще какую-нибудь сердобольную вдовушку и вместо нее привел с собой пару собак. Но все-таки ему удалось стащить ломоть хлеба.
Затем они сбились с пути и долго разыскивали дорогу в снежном буране. Сенред снова нес Констанс на спине.
– Мы все погибнем, – сказала она ему на ухо. Многие погибали на дорогах в такие вот бушующие метели, и все это знали.
Он ничего не ответил. Она смутно удивлялась, откуда у него берутся силы нести ее, хотя теперь он отдыхал все чаще и чаще. Чтобы у него не замерзли уши, он обмотал голову куском мешковины. Его волосы и отросшая борода были все в белом инее.
Когда он опустил ее, чтобы передохнуть у придорожного каменного креста, она подумала, что у него вид косматого снежного великана из детских сказок. Она притронулась обмотанной мешковиной рукой к его лицу и даже сквозь грубую ткань почувствовала, какая холодная у него кожа.
– Сенред, – замерзшими губами шепнула Констанс, – помни, что я тебя люблю.
Из ее глаз выкатилось несколько слезинок. Он так и не ответил ей, кому принадлежит его сердце.
И даже не подал вида, что расслышал ее слова.
Они снова отправились в путь, сквозь слепящую белизну; дорога была совершенно пустынна; кроме них, никто не решался путешествовать в такую непогоду. Каждый из них берег свои силы, почти никто не произносил ни слова. Наконец Тьерри, обогнав Лвид, прокаркал:
– Скажи, колдунья, здесь ли найдем мы свою смерть?