Отец Бертран даже не расслышал его слов.
– В те времена мы толпились в своих аудиториях, сидели везде, даже на подоконниках. Всякий, кто бывал в Иль-де-Франс и видел коллежи Нотр-Дама, не мог не замечать школяров Абеляра, сидящих, словно вороны, на подоконниках. Их зады торчали на всеобщее обозрение. На его лекции собиралась такая уйма народу, что это была единственная возможность послушать его. Бог свидетель, мы все слушали его как зачарованные. Великий учитель, великий оратор, великий ум нашего времени. Это сказал сам папа.
Последовала недолгая пауза.
– Но теперь некоторые называют Абеляра воплощением Люцифера, – пробормотал монах. – Ум поистине великолепный, но познать Бога можно только слепой верой, а не проповедуя власть ума и учение Аристотеля. Церковь порицает такой подход к религии. Они уже заставили его сжечь последнюю книгу.
– Распутная девка, монахиня, – повторил брат Эланд.
Повернувшись, отец Бертран посмотрел на него.
– Но в то время она была всего лишь послушницей, кажется, так там называют девушек, готовящихся к поступлению. Она племянница Фулберта, каноника кафедральной школы. Аржантейский же монастырь пользуется большой популярностью и принимает только девушек из хороших семей. Монахини делают воспитанницам некоторые послабления, например, разрешают иметь своих пони или птиц.
Отец Бертран обвел взглядом поля:
– Элоиза, разумеется, была очень хороша собой, хотя монахини превозносили ее не столько за красоту, сколько за ученость. Семнадцатилетняя девственница, изучающая греческий и древнееврейский языки, творения римского историка Тита Ливия, поэта Овидия и других, с неотразимой силой влекла к себе такого мужчину, как Пьер Абеляр. Он уже не раз похвалялся своим целомудрием, а почему бы и нет? Пьер был одарен необычайно, можно сказать, сверх всякой меры. Он, несомненно, был на вершине славы. И надо же было такому случиться, что его погубила женщина.
Писец в смущении почесал затылок.
– И этот убежавший пленник был его учеником в Париже?
Все это время Констанс почти не прислушивалась к их беседе. Но дважды повторенное слово «пленник» проникло в ее мысли. Ведь они говорят о беглеце-пленнике, который, оказывается, как это ни удивительно, был школяром, и ее новый духовник знает его еще с тех пор.
Она подъехала на своей кобыле поближе к ним и вся обратилась в слух. Ей просто не верилось, что французский священник из монастыря Святого Ботольфа в самом деле знал человека, который вчера овладел ею. Вероятно, она что-то не так поняла. Заговорить с ними она не решалась. Только внимательно слушала.