А почему бы и нет? Так резко анти-УниКомповски он говорил в тот день на катере ПИ! Это Довер сказал ему и Лайлак, что Свобода – это тюрьма, что Уни разрешил им попасть в нее!
– Довер! – сказал Чип. – Какой ненависти можешь ты…
– Спокойно! – предупредил Довер.
– Тебя не затормаживают, тебя не лечат?
– Нет.
– Тогда – как? Почему?
– Вы увидите через минуту, – сказал Довер.
Они подошли к двери к конце коридора, и она резко открылась вбок. За дверью расстилался другой коридор: шире первого, не так ярко освещенный, с темными стенами, без кафеля.
– Вперед, – сказал Довер.
Они прошли через дверной проем и остановились, вытаращив глаза.
– Вперед, – повторил Довер.
Они пошли дальше.
Что это был за коридор? Пол покрыт ковром, ковром золотого цвета, толще и мягче чем все те, которые Чип когда-либо видел и по которым ему приходилось ходить в своей жизни. Стены из сверкающего полированного дерева, с нумерованными дверями с золотыми ручками (12,11) по обе стороны. Между дверьми висят картины – красивые, явно до-Объединенческие: сидящая со сложенными руками женщина, улыбающаяся, как будто знает что-то важное; город под холмом, со зданиями с окнами, под странным небом в тучах; сад; полулежащая женщина; мужчина в доспехах. Приятный аромат плавал в воздухе, резкий, сухой, который невозможно было никак описать.
– Где мы? – спросил Карл.
– В Уни, – ответил Довер.
Перед ними была открытая двустворчатая дверь, за ней лежала комната, задрапированная красным.
– Идите дальше! – сказал Довер.
Они прошли через дверь в обитую красным комнату, она оказалась очень большой, широко расходящейся в стороны, и члены, люди сидели и улыбались, и начинали смеяться, смеялись и вставали с мест, и некоторые аплодировали; молодые люди, старые люди вставали со стульев и диванов, смеялись и аплодировали, аплодировали, аплодировали, они все аплодировали! – и руку Чипа кто-то потянул вниз – смеющийся Довер, – и он посмотрел на Карла, который посмотрел на него, в изумлении, а они все аплодировали, мужчины и женщины, пятьдесят, шестьдесят человек, бодрые и живые, в шелковых, а не паплоновых комбинезонах, зеленых-золотых-синих-белых нарядах и высокая и красивая женщина, чернокожий мужчина, женщина, похожая на Лайлак, человек с белыми седыми волосами, которому, должно быть, было за девяносто; аплодировали, смеялись, смеялись, аплодировали…
Чип обернулся, и Довер, усмехаясь, сказал:
– Вы не спите, – и, Карлу: Это на самом деле все происходит.
– Что это? – сказал Чип. – Что это за драка? Кто они?
Смеясь, Довер ответил:
– Они программисты, Чип! И вы тоже ими станете! Ох, если бы вы могли видеть ваши лица!