– в ранний, самый ранний период, – но не в поздний, это слишком невероятно. То есть, у них же был хоть какой-то разум, или нет?
– Да, это невероятно, – сказал Кинг, постукивая трубкой о ладонь, – но я видел фотографии. По крайней мере, так называемые фотографии.
Чип одним движением обернулся и сел на пол.
– Что ты хочешь сказать; – спросил он. – Что фотографии могут быть… не подлинными?
– Конечно, могут, – сказала Лайлак. – Посмотри поближе на фотографии в книгах. Некоторые части были дорисованы. А некоторые, – убраны, – она начала складывать книги обратно в коробку.
– Я не думал, что такое возможно, – сказал Чип.
– С плоскими возможно, – ответил Кинг.
– То, что нам дают, – сказал Леопард, сидящий на позолоченном стуле и играя пером на своей шляпе, – это, наверное, смесь правды и не правды. Кто что думает: что здесь правда и что здесь вымысел, и сколько здесь правды, и сколько вымысла?
– А не можем мы заняться этими книгами и изучить эти языки? – спросил Чип, – одного языка нам прекрасно хватит.
– Для чего? – спросила Снежинка.
– Чтобы выяснить, – ответил он, – что правда, а что нет.
– Я уже пробовала, – сказала Лайлак.
– Конечно, пробовала, – сказал Чипу Кинг с улыбкой, – какое-то время назад она немало ночей провела, ломая свою прелестную головку над этой кучей чепухи. Уж ты-то этого не делай, прошу тебя, Чип.
– А почему? – спросил Чип, – быть может, мне повезет больше.
– А если и повезет? – спросил Кинг, – если ты расшифруешь какой-нибудь язык и прочтешь несколько книг, и выяснишь, что нас учат не правде. Может быть, все не правда. Может быть, жизнь в 2000 году старого стиля была один сплошной оргазм, где все выбирали себе классификацию, какую хотели, и помогали своим братьям, и по уши сидели в любви, здоровьи и жизненных благах. Ну и что? Ты по-прежнему будешь здесь, в 162 году после Объединения, с браслетом и советчиком, и с ежемесячными лечениями. Ты только станешь еще несчастнее.
Мы все станем несчастнее.
Чип нахмурился и посмотрел на Лайлак. Она складывала книги в коробку, не глядя на него. Он снова посмотрел на Кинга, пытаясь найти слова.
– Тем не менее, это будет знание, – сказал он. – Быть счастливым или несчастным – разве это самое важное? Знать правду – это счастье другого рода, приносящее больше удовлетворения, я думаю, даже если это будет грустное счастье.
– Грустное счастье? – спросил Кинг, улыбаясь. – Я этого совсем не понимаю, – Леопард казался погруженным в размышления.
Снежинка сделала Чипу знак встать и сказала:
– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать. Он поднялся на ноги.