– Я думал, что ты работаешь в саду, – сказал он. – Ты пахнешь цветами, ты это знаешь? В самом деле.
– Я ношу их аромат.
– Носишь?
– Аромат цветов, в виде жидкости. Это называется «духи».
Кинг сделал для меня.
Чип широко раскрыл глаза на нее.
– Парфюм! – сказал он, хлопнув по раскрытой книге перед ним. – Я думал, это он ей какой-то гермицид положил в ванну.
Конечно! – он зашарил в списках слов, схватил ручку, зачеркнул одно слово и написал другое. – Дурак, – сказал он. – «Парфюм» значит «духи»[4]. Аромат цветов в жидкой форме. Как он это сделал?
– Не обвиняй его в том, что он нас обманывал.
– Хорошо, не буду, – он положил ручку.
– Все, что у нас есть, – продолжала она, – есть благодаря ему.
– Да что у нас есть? – сказал Чип. – Ничего – если только мы не используем это, чтобы достичь большего. А он, похоже, не хочет, чтобы мы пытались это сделать.
– Он более рассудительный, чем мы. Чип смотрел на нее с расстояния в несколько метров, она наклонилась перед кучей реликвий.
– Что бы ты сделала, – спросил он, – если бы мы как-нибудь обнаружили, что город неизлечимых существует? Ее глаза остановились на его глазах.
– Я бы пробралась туда, – сказала она.
– И питалась растениями и животными?
– Если необходимо, – она взглянула на книгу, потянулась к ней. – Виктор и Каролина, кажется, были очень довольны.
Он улыбнулся и сказал:
– Ты настоящая до-Объединенческая женщина, правда? Она не ответила.
– Можно мне посмотреть на твои груди? – спросил он.
– Зачем?
– Мне просто интересно.
Она расстегнула верхнюю часть комбинезона и раздвинула его. Ее груди были розово-коричневыми мягкими на вид конусами, которые шевелились от ее дыхания, прямые сверху и закругленные снизу. Их верхушки, тупые и розовые, казалось, сжимались и темнели все больше и больше, пока Чип смотрел на них. Он почувствовал странное возбуждение, как будто от ласки.
– Они очень милые, – сказал он.
– Я знаю, что милые, – сказала Лайлак, застегивая комбинезон и запирая застежку. – Я еще и этим обязана Кингу.
Я думала, что я самый уродливый член из всей Семьи.
– Ты?
– Пока он меня не убедил, что это не так.
– Хорошо, – сказал Чип, – ты очень многим обязана Кингу.
Все мы ему многим обязаны. Зачем ты пришла ко мне?
– Я тебе уже сказал а, – ответила она. – Учить язык.
– Ерунда, – сказал Чип, вставая. – Ты хочешь, чтобы я начал искать места, которыми Семья не пользуется, чтобы удостовериться, что твой «город» существует. Потому что я это сделаю, а он нет, потому что я не «рассудительный» и не старый, и не довольствуюсь подшучиванием над телевизором.