Князь сокрушенно развел руками и молвил потрясенному Фандорину:
– Вот, голубчик, как оно повернулось. Ну да начальству видней.
Побледнев, Эраст Петрович медленно поднялся. Нет, не строгая, но, в сущности, справедливая монаршая кара заставила похолодеть его сердце. Хуже всего было то, что позорно провалилась версия, выдвинутая им с таким апломбом. Принять тайного правительственного агента за главного злодея! Какая постыдная ошибка!
– Мы тут с Евгением Осиповичем потолкуем, а вы уж, не обессудьте, ступайте к себе в гостиницу, да отдыхайте, – сочувственно сказал Долгорукой. – И не вешайте носа. Вы мне пришлись по сердцу, я за вас перед Петербургом похлопочу.
Коллежский асессор понуро направился к выходу. У самых дверей его окликнул Караченцев.
– Так что вы там обнаружили, в записной книжке? – спросил генерал и незаметно подмигнул – мол, ничего, перемелется – мука будет.
Помолчав, Эраст Петрович ответил:
– Ничего интересного, ваше п-превосходительство.
* * *
В гостинице Фандорин прямо с порога объявил:
– Маса, я обесчещен и помещен под арест. Из-за меня погиб Грушин. Это раз. У меня больше нет идей. Это два. Жизнь кончена. Это три.
Эраст Петрович дошел до постели, не раздеваясь, рухнул на подушку и тут же уснул.
Глава двенадцатая,
в которой капкан захлопывается
Первое, что увидел Фандорин, открыв глаза, – заполненный розовым закатом прямоугольник окна.
На полу у постели, церемонно положив руки на колени, сидел Маса – в черном парадном кимоно, лицо строгое, на голове свежая повязка.
– Ты что это вырядился? – с любопытством спросил Эраст Петрович.
– Вы сказали, господин, что вы обесчещены и что у вас больше нет идей.
– Так что с того?
– У меня есть хорошая идея. Я все обдумал и могу предложить достойный выход из тяжелой ситуации, в которой мы оба оказались. Ко всем своим многочисленным проступкам я прибавил еще один – нарушил европейский этикет, запрещающий пускать женщину в ванную. То, что я не понимаю этого странного обычая, меня не оправдывает. Я выучил целых двадцать шесть страниц из словаря – от легкого слова вонютика, что означает «человек, от которого неприятно пахнет», до трудного слова во-су-по-мо-си-те-фу-со-то-во-ва-ние, что означает «оказание помощи», но даже это суровое испытание не сняло тяжести с моей души. Что до же вас, господин, то вы сами сказали: ваша жизнь кончена. Так давайте, господин, уйдем из жизни вместе. Я все приготовил – даже тушь и кисточку для предсмертного стихотворения.
Фандорин потянулся, ощущая блаженную ломоту в суставах.
– Отстань, Маса, – сказал он, сладко зевнув. – У меня есть идея получше. Чем это так вкусно пахнет?