— Как мало надо человеку для счастья, а, отец Колумбан? — сказал Гунтер, но святой отшельник только головой покачал и сердито махнул рукой, пробурчав в бороду что-то насчет правоты барона Александра в отношении полной неисправимости Мишеля. Ухватив за рукав Гунтера, который уже начал подумывать, не присоединиться ли ему ко счастливой парочке, отец Колумбан направился к воротам.
Сэр Мишель заметил их и крикнул вслед:
— Святой отец, вы уже уходите? А ты, Джонни, куда направился?
Отец Колумбан обернулся и, скрывая в бороде улыбку, сварливо проговорил:
— Да, я ухожу, грехи твои замаливать, несчастный!
— Не соизволит ли благородный сэр отпустить своего верного оруженосца, чтобы он смог дать отдых своим усталым ногам? — Гунтеру и самому понравилась сочиненная им куртуазная фраза. Сэр Мишель в долгу не остался:
— Соизволит, а как же, сэр рыцарь, поди, не изверг какой. Видишь вон тот сарай? Там и устраивайся. Только не забудь разбудить меня, мы же собирались…
Он не смог договорить, потому что Иветта, положив руку на его мокрую голову, насильно окунула в воду, добавив вполголоса:
— Если только я тебя отпущу…
Когда сэру Мишелю удалось вынырнуть, и он как следует отфыркался от воды, залившей нос, отец Колумбан уже скрылся за воротами, а Гунтер, посмеиваясь, шел нетвердой походкой к сеновалу.
— Ну, все, хватит, я уже чистый, — сказал сэр Мишель, встряхивая мокрые волосы. — Неси одежду, да поскорее, а то я с голоду помру. Интересно, мне там хоть немного оставили?..
* * *
Замок Фармер спал. Во дворе изредка взлаивал сторожевой пес, потрескивала смола в факелах, освещавших коридоры между покоями, и ничто больше не нарушало сонную тишину.
Сэр Мишель осторожно отворил дверь и выбрался в коридор. Эх, будто бы и не было полутора лет бесцельных странствий по всей стране в поисках рыцарского сана, мытарств на глупой войне и прочих приключений — вот он опять крадется по коридору, чтобы привычным путем добраться до сеновала или вообще уйти из дому в деревню. Приятно, когда повторяется что-то хорошее.
Спустившись в обеденный зал, он беспрепятственно прошел мимо гончих, развалившихся в сене. Они, узнав хозяина, только приоткрыли глаза и постучали хвостами по утоптанному земляному полу.
Теперь нужно было войти в небольшую боковую дверь, ведущую в кухню, так как вход в башню закрывался на ночь и греметь засовами в ночной тишине совершенно не хотелось. В кухне царил красноватый полумрак, исходящий от не успевших еще остыть угольев в огромном очаге, густо пахло горелым жиром. На лавках вдоль стены храпели несколько слуг — они должны были встать до света, с первыми петухами, разогреть как следует очаг и приготовить кухню к приходу повара. Сэр Мишель, пробираясь мимо них, конечно же задел какую-то посудину, она со звоном упала на пол, и сэр рыцарь, похолодев от ужаса, присел, затаив дыхание. Никто не проснулся, и рыцарь, наконец, оказался во дворе.