Никто из сражавшихся на противоположных сторонах не обращал внимания на пробиравшегося через графство Анжуйское на север двоих всадников, и потому Мишель, сам того не заметив, оказался в землях, все еще подвластных королю Генриху. Впрочем, подвластных — сильно сказано. Потеряв остатки войска, королю пришлось бежать от постоянно преследовавших его отрядов, которыми командовал принц Ричард.
В одну из дождливых осенних ночей, не найдя подходящего ночлега, Мишель вместе с Жаком, впавшим в полнейшее уныние от дурной погоды и болезни хозяина, случайно нагнал в лесу нескольких всадников, двигавшихся к северу. Сначала рыцари приняли неизвестного молодого человека со слугой с подозрением, но Мишель, предусмотрительно скрыв свои похождения в войске Филиппа, представился просто как оруженосец, получивший рану и направляющийся домой отдыхать. Выяснилось, что им по пути, а слова молодого Фармера о неприятии странной войны между отцом и сыновьями убедили неожиданных спутников в том, что этот оруженосец не враг. Наконец, один из рыцарей, лица которого Мишель не мог как следует разглядеть из-за наступившей темноты, отозвал его в сторону и тихо произнес:
— Сударь, мы — свита короля Англии Генриха Второго. Если вы знаете обо всем происходящем, то можете догадываться, что путешествовать с нами небезопасно. Если нас настигнут, придется отбиваться…
— Как, и король с вами? — несказанно поразился Мишель и оттер мокрое от дождя лицо. — Где? Я видел его один раз, правда давно, в детстве.
Незнакомый рыцарь кивнул вперед, туда, где в седле одной из лошадей покачивалась темная, по старчески сгорбленная фигура.
— Думаю теперь вы вряд ли узнаете его величество, — сокрушенно вздохнул собеседник Мишеля. — Так вы останетесь с нами или предпочтете другую дорогу и общество своего слуги?
Для молодого Фармера королевский престол всегда был чем-то святым, непоколебимым оплотом власти, данной от Бога, а личность короля, плох он или хорош, не подлежала осуждению. Мигом позабыв, как совсем недавно сражался против своего сюзерена, Мишель немедленно согласился с предложением рыцаря, тем более видел — людей, сопровождавших Генриха было совсем мало, и лишний клинок не помешал бы.
— Простите, сударь мой, — сказал Мишель рыцарю. — Я не знаю вашего имени, и хотел бы…
— Мое имя? — усмехнулся тот. — Годфри, канцлер Англии. И по рождению могу носить имя Плантагенет.
«Ничего себе, — подумал Мишель. — Надо же, с кем судьба свела! Ну, если уж это случилось, значит так угодно Всевышнему. В конце концов, разве плохо будет, если я останусь сопровождать своего короля и может быть смогу ему чем-то помочь?..»