Когда сэру Мишелю захотелось поближе познакомиться с поддерживающими принца и архиепископа рыцарями, и он, куртуазно раскланиваясь, представлялся сам и представлял своего оруженосца, Гунтер понял — здесь собралась самая знатная молодежь Англии. Отцы и старшие братья этих дворян ушли с Ричардом на юг, и теперь гордые фамилии Ланкастеров, Йорков, Монмутов и Фитц-Аллейнов представляли младшие сыновья, возрастом зачастую не превосходившие сэра Мишеля. Настрой был самый боевой — после разъяснений Гисборна и письменных приказов принца Джона изрядно обиженные на Лоншана за поборы и притеснения английские дворяне безоглядно рвались в драку и остановить их не могла даже угроза смерти на плахе, вполне реальная в случае, если переворот провалится. Джон безошибочно определил, на кого можно положиться. Одно было плохо — за половину дня не удалось собрать и полутора сотен бойцов.
Начинало темнеть, когда со стороны Оксфорда примчался гонец, сообщивший Гисборну, что шериф Оксфордский вместе с наспех собранным ополчением движется к Лондону и отряд, которому поручено освободить графа Клиффорда, может отправляться — к утру дорога, ведущая к южным воротам столицы будет занята и взята под охрану. Гай Гисборн спешно роздал последние команды, выставил в голову колонные тяжеловооруженных дворян, а замыкающими конных лучников, приказал запалить несколько факелов и, кликнув сэра Мишеля с Гунтером, выехал вперед.
— Добрые рыцари! — хрипло возгласил Гисборн. — За ночь, к рассвету мы должны достичь Дувра и оказаться под стенами обители святого Мартина. Если констебль Дуврский не подчинится приказу короля и не уведет своих людей от обители, нам придется дать бой. Запомните все: наша цель — спасти жизнь святейшего архиепископа!
Гунтер ожидал восторженных криков, но даже самые молодые рыцари и оруженосцы промолчали. Только некоторые угрожающе тряхнули копьями.
Короткий, но довольно опасный марш к Дувру начался с последними закатными лучами. Гисборн, сэр Мишель и германец двинулись впереди колонны, за ними шло копье Ланкастеров и герцогских вассалов, бывших на службе у сеньора, вслед, вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее, рысили прочие…
Часа через три безостановочного пути Гунтер молился лишь об одном: пусть это поскорее кончится! Мало того, что они с Мишелем почти не спали двое суток и за данное время получили колотушек на несколько лет жизни вперед, так вдобавок и поесть как следует ни разу не удалось! В животе бурчало, голова была тяжелая, бедра жутко устали (попробуй, поезди столько на лошади, не отдыхая хоть изредка!), а глаза слипались. В таком состоянии вылететь из седла и оказаться затоптанным идущими вслед — дело само простое…