— Сэр, — быстро проговорил Мишель, приблизившись к Гисборну. — Если дело настолько серьезно, скачите к нашим. Мы с Джонни попытаемся пробиться к архиепи…
— Кто спрашивал человека, распоряжающегося здесь? — прозвучал холодный и надменный женский голос. Госпожа Риченда де Лоншан, в мужской одежде, нелепо сидевшей на ее полном теле, окликнула Гая. В предутренних сумерках даже Гунтер, прекрасно запомнивший эту женщину, не смог ее узнать. — Кто помянул имя светлейшего принца?
Несколько мгновений Гай, сэр Мишель и Гунтер ошеломленно взирали на подъехавшую Риченду, сопровождаемую несколькими латниками, и, прежде чем она снова открыла рот, пытаясь что-то сказать, Гисборн выхватил пергаментный свиток, украшенный висящей на шнурке красной печатью и протянул его восседавшей на белой кобыле даме. Гай, невзирая на происходящее в нескольких шагах побоище, оставался любезен, хотя голос его звучал несколько надорвано:
— Сударыня, мое имя Гай Гисборн, рыцарь из Ноттингамшира. У меня срочный приказ его высочества принца Джона. Прочтите и подчинитесь воле принца!
«Сейчас она наверняка узнает нас с Мишелем, — смятенно подумал Гунтер. — Натравит своих псов, а беднягу Гисборна пошлет куда подальше…»
Почти так и вышло. По счастью, уставшая и злая, а оттого утерявшая внимательность Риченда, выглядевшая в полумраке мужеподобной и жестокой, не опознала людей, устроивших невиданную панику в порту Дувра. Зато Гисборн получил сполна:
— У меня приказ канцлера, — холодно бросила дама, смотря вовсе не на посланника принца, а в сторону монастырских ворот. Створки распахнулись во всю ширь, солдаты, оттеснили благочестивых братьев в освещенный факелами и кострами двор, на звоннице кто-то из монахов начал бить в колокол. Низкий, тягучий звук поплыл в воздухе, наполняя его тревогой. — Я обязана задержать преступника, угрожающего трону и королю! Убирайтесь, сударь.
— Но его высочество… — начал было Гай, однако получил решительный отпор со стороны Риченды:
— Принц, насколько мне известно, не занимает государственных должностей, а пока в стране нет короля, государством правит канцлер и наместник. Уезжайте!
Риченда развернула лошадь, показывая, что разговор окончен, и поскакала к воротам. Проход во двор теперь был свободен, и какие-то дворяне из свиты сестры канцлера вовсю командовали выстроившимся напротив распахнутых створок пешими десятками, закрывавшими плотной шеренгой вход в монастырь. Драка во дворе продолжалась — братья-бенедиктинцы могли постоять за себя и святую обитель, однако значительно уступали солдатам коннетабля в умении.