Гунтер вздохнул, припомнив мучительные походы к дантисту в детстве: приходилось ездить к зубному доктору Хасфурту в Кобленц — ближайший от поместья Райхерт крупный город. По дороге к приемной доктора, они с матерью заходили в игрушечный магазин герра Шифмана, невысокого худощавого еврея с аккуратно подстриженной седой бородкой и снежно-белыми волосами. Он знал всех своих маленьких клиентов по имени, и его любимая фраза была: «Ну, молодой человек (или милая дама), какую мечту мы осуществим сегодня?» Постоянной, но, увы, несбыточной мечтой пяти-шестилетнего Гунтера была железная дорога с заводным локомотивом и семью вагонами. По утверждению герра Шифмана, рельсами можно было опоясать весь его магазин, филигранно выполненный паровоз страшно было взять в руки — казалось, тончайшие детальки развалятся в неловких детских ладошках. К железной дороге прилагался макет тоннеля, несколько миленьких деревенских домишек и пакетик с каучуковыми деревцами. Но она стоила настолько дорого, что Гунтер и не надеялся заполучить ее. Отец в своем университете зарабатывал очень мало, поместье дохода напрочь не давало, а все сбережения семьи сгорели в результате чудовищной инфляции двадцатых годов.
Видно, никому из родителей «молодых людей и милых дам» не хотелось тратить столь внушительную суму на детскую забаву, потому что горка рельсов, восхитительный паровоз и домики стояли на витрине всякий раз, когда Гунтер посещал магазин герра Шифмана. Повздыхав украдкой над железной дорогой, Гунтер обычно подходил к застекленному шкафу, на покрытых зеленым сукном полках которого стояли всевозможные оловянные солдатики. Едва взглянув на полку с табличкой «Средние века», Гунтер забывал обо всем. Раскрашенные яркими масляными красками фигурки пеших и конных рыцарей с алыми крестами тамплиеров на щитах, малюсенькими мечами и глухими шлемами поглощали его внимание настолько, что матери приходилось силой уводить его. Гунтер не сопротивлялся — у них был уговор: все игрушки покупались на обратном пути от доктора Хасфурта. Только это и могло утешить стойко сдерживающего слезы боли мальчика, когда приходилось выдирать зуб или того хуже — сверлить дырки и ставить пломбы.
Герр Шифман уделял каждому ребенку столько времени, сколько тому было необходимо, разговаривал серьезно, обстоятельно, как со взрослыми и всегда очень любезно прощался, даже если родители ничего не покупали: время было тяжелое, и многие приходили, уступая настойчивым просьбам своих чад «просто посмотреть».
И вот вдвоем с хозяином магазина Гунтер долго изучал рыцарей, внимательно слушал все, что герр Шифман терпеливо рассказывал в ответ на бесконечные «почему» и «зачем», и ему казалось, что этот человек знает все на свете, нет такого, чего бы он не знал или не помнил. Наконец, Гунтер выбирал одну-две фигурки, мать расплачивалась, некоторое время они беседовали с хозяином о чем-то своем, взрослом и оба при этом почему-то все время сокрушенно покачивали головами, а Гунтер заново обращался к своей вожделенной железной дороге.