Директор, однако, с упорством и настойчивостью, достойными, по мнению его подчиненных, лучшего применения, гонял ускоритель на разных режимах круглосуточно, пока, наконец, не нашел оптимального. После этого все побочные исследования были свернуты, а все специалисты брошены на обслуживание циклотрона. Лаборатория превратилась в фабрику с четырехсменным режимом работы, причем без выходных. И все новые и новые миллиграммы изомерного калифорния отправлялись в директорский сейф.
Под смех и ликование мира, не имевших, правда, отношения к происходящему в Матухаре.
Впрочем, скоро — очень скоро! — миру стало не до смеха.
Ливень в степи — штука скверная. Во-первых, нет стока воды: вся округа плоская, как гладильная доска. Во-вторых, любой выдающийся на этой доской предмет — мишень для молнии, в том числе и человек. И, наконец, негде укрыться от падающей с неба влаги.
Но есть и один плюс: фронтовая авиация во время дождя прикована к аэродромам.
Человек перестает прислушиваться к далеким отзвукам, поглядывать на небо, а просто идет как быстрее, что при таком ливне является не столь уж легким делом. Впрочем, набрев на перевернутую штабную машину, он останавливается, заглядывает внутрь кузова и, что-то там обнаружив, лезет внутрь. Вскоре оттуда раздаются завывания радиоприемника.
Через некоторое время человек вылезает из фургона, толкая перед собой посыльный трицикл. Ездить на таком под дождем — удовольствие ниже среднего. Но человека это не останавливает. Драндулет на удивление легко заводится и срывается с места, буксуя в грязи и на склонах. Вовремя: в автомобиль, лежащий на боку, ударяет молния. В фургоне что-то загорается. Вскоре взрывается бензин.
Человек на трицикле не оглядывается. Воз, он не слышит взрыва. Воз, важнее другое: до предгорий становится существенно ближе. Воз, по радио он услышал то, что заставляет его спешить.
Когда дождь перестает, вдали уже никого не видно.
А теперь стоит поговорить о хобби.
В принципе трудно найти человека, у которого не было бы увлечения, не имеющего ничего общего с его основными занятиями. Академик филологии коллекционирует оловянных (сейчас, конечно, пластмассовых) солдатиков, разыгрывая с малолетним сыном целые сражения — и как же ему становится не по себе, когда однажды выросший сын заявляет, что заниматься этой мурой не желает и пора ему покупать мотоцикл, желательно 500-кубовую «Хонду»!
Полковник генерального штаба ищет по всем магазинам редкие издания поэтов серебряного века и гордится брошюркой какого-нибудь всеми забытого Сергея Городецкого куда больше, чем мобилизационным планом, за разработку которого вот-вот получит генеральское звание…