Эраст Петрович взял стакан, чтобы рассмотреть монограмму получше. Буква “Л” под короной. Эмблема гостиницы “Лоскутная”.
Все стало окончательно ясно. Это номер Пожарского.
Заодно определилась и личность неприметного господина – один из “ангелов-хранителей”, давеча вышагивавших за Глебом Георгиевичем.
Вместо разрешенных вопросов возник новый: что с князем? Жив ли?
Ответ последовал незамедлительно – дверь распахнулась, и в спальню стремительно вошел сам вице-директор, не только живой, но и, кажется, совершенно целый.
– Ну наконец-то! – воскликнул он с искренней радостью. – Доктор уверил меня, что у вас все цело, что ваш обморок вызван нервным потрясением. Пообещал, что вы скоро очнетесь, но вы никак не желали приходить в себя, добудиться вас было невозможно. Я уж думал, что вы окончательно превратились в спящую красавицу и сорвете мне весь план. Больше суток почивать изволили! Вот уж не ожидал, что у вас такие тонкие нервы.
Выходило, что ночь-то уже следующая. После “Полета ястреба” дух и телесная оболочка Эраста Петровича вытребовали себе отпуск на целые сутки.
– Есть вопросы, – беззвучно просипел статский советник, прочистил горло и повторил, хоть и хрипло, но уже разборчиво. – Есть вопросы. Перед тем, как нас п-прервали, вы сказали, что вышли на след Боевой Группы. Как вам это удалось? Это раз. Что вы предпринимали, пока я спал? Это два. О каком плане вы говорите? Это три. Как вам удалось спастись? Это четыре.
– Спасся я оригинальным образом, который не стал описывать в рапорте на высочайшее имя. Кстати, – многозначительно поднял палец Пожарский, – в нашем с вами статусе произошло существенное изменение. После вчерашнего покушения мы обязаны извещать о ходе расследования уже не министра, а непосредственно канцелярию его императорского величества. Ах, кому я это говорю! Вы, человек далекий – пока еще далекий – от петербургских эмпиреев, не в состоянии оценить смысл этого события.
– Верю вам на слово. Так что же за способ? Вы были раздеты и безоружны, как и я. Направо, куда вы побежали, находился парадный вход, но достичь его вы не успели бы – террористы понаделали бы в вашей спине д-дырок.
– Естественно. Поэтому я не побежал к парадному входу, – пожал плечами Глеб Георгиевич. – Разумеется, я нырнул в дамское отделение. Успел проскочить через раздевальню и мыльную, хоть и вызвал своим неприличным видом изрядный ажиотаж. Но одетым господам, которые поспешали за мной, повезло меньше. На них обрушился весь гнев прекрасной половины человечества. Полагаю, что моим преследователям довелось вкусить и кипятка, и ногтей, и тычков. Во всяком случае, по переулку за мной уже никто не гнался, хоть гуляющая публика и оказывала моей скромной персоне некоторые знаки внимания. К счастью, до околотка бежать было недалеко, иначе я бы превратился в снеговика. Труднее всего было убедить пристава, что я вице-директор Департамента полиции. Но как удалось вырваться на улицу вам? Я ломал, ломал над этим голову, обшарил в Петросах все закоулки, но так и не понял. Ведь по лестнице, к которой вы устремились, можно попасть только на крышу!