– Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю. В конце концов, Россия создана тысячу лет назад одним из моих предков, а другой триста лет назад помог ей возродиться. – Пожарский сунул руки в карманы пальто, покачался на каблуках. – И не думай, Эраст, что я боюсь твоих разоблачений. Что ты можешь сделать? В Петербурге у тебя никого нет. Твой московский покровитель низвергнут. Никто тебе не поверит, никто тебя не услышит. Кроме косвенных улик и предположений ты ничем располагать не можешь. Обратишься в газеты? Не напечатают. У нас, слава Богу, не Европа. Знаешь, – доверительно понизил голос Глеб Георгиевич, – у меня в кармане револьвер, и нацелен он тебе в живот. Я мог бы застрелить тебя. Прямо сейчас, в этом кабинете. Объявил бы, что ты агент террористов, что ты связан с ними через твою евреечку и пытался меня убить. При нынешнем положении дел мне это легко сойдет с рук, еще и награду получу. Но я противник излишеств. Тебя незачем убивать, потому что ты мне действительно не опасен. Выбирай, Эраст: или играешь со мной, по моим правилам, или выставляешь себя дураком. Впрочем, есть и третий путь, который, возможно, подходит тебе более всего. Промолчи и тихо уйди в отставку. По крайней мере сохранишь достоинство, которое тебе так дорого. Так что ты выбираешь? Играешь, дуришь или молчишь?
Статский советник сделался бледен, брови задвигались вверх и вниз, задергался тонкий ус. Князь не без насмешки наблюдал за этой внутренней борьбой, спокойно ожидая ее исхода.
– Ну?
– Хорошо, – тихо молвил Эраст Петрович. – Раз ты этого хочешь, я п-промолчу…
– Вот и прелестно, – улыбнулся триумфатор, взглянув на часы. – Десять минут не понадобилось, хватило и пяти. А насчет игры подумай. Не зарывай таланта в землю, не уподобляйся ленивому и лукавому рабу, о котором пишет Святой Матфей.
С этими словами обер-полицеймейстер направился к двери.
Фандорин дернулся, открыл было рот остановить его, но вместо окрика с его уст сорвались тихие, едва слышные слова:
– “Злом зло искореняя…”
Глава шестнадцатая
Вспышка
Сразу же после казни Пожарского нужно будет уходить. Грин уже решил, как – извозчиком до Богородского, там достать лыжи и через Лосиноостровский лес, в обход застав, до Ярославского тракта. Только бы выбраться из Москвы, дальше всё просто.
Жалко было труда. Бомбы снова придется оставить: склянка с гремучим студнем была еще наполовину полной, байки стояли, снаряженные взрывателями и заправленные шрапнелью, но еще не закрытые. Да и лишняя тяжесть.
В саквояже лежало только самое необходимое: фальшивые документы, белье, запасной револьвер.