Я осторожно двинулся следом, думая, что сейчас он выйдет на улицу и тогда я прослежу за ним – очень уж странно себя вел. Однако Сирано прошел темным коридором вглубь квартиры и прошмыгнул в кабинет. Я неслышно двинулся за ним, припал ухом к двери. В кабинет можно попасть и другим путем – из гостиной через столовую, но это могло бы привлечь внимание, чего Сирано явно хотел избежать, и вскоре мне стало ясно, почему. В кабинете у Просперо телефонный аппарат, ради которого и был предпринят весь маневр.
Сирано покрутил рычажок, вполголоса назвал номер, который я на всякий случай запомнил: 38—45. Потом, при – крыв ладонью раструб, сказал: «Ромуальд Семенович? Это я, Лавр Жемайло. Номер уже сдали?… Отлично! Задержите. Оставьте колонку на первой полосе. Строк на шестьдесят. Нет, лучше на девяносто… Уверяю вас: это будет бомба. Ждите, немедленно выезжаю». Его голос дрожал от азарта.
Вот Вам и Сирано, хорош «соискатель»! А наши умники всё головы ломали, откуда у репортера «Курьера» такая осведомленность о внутренней жизни клуба. Но каков газетчик! Давно зная, где собираются будущие самоубийцы и кто ими руководит, мистифицирует публику, изображает неустанные поиски, а тем временем сделал себе имя и, надо полагать, заработал недурные деньги. Кто знал Лавра Жемайло еще месяц назад? А теперь он звезда журналистики.
Репортер так стремительно выскочил обратно в коридор, что я едва успел прижаться к стене. Он меня не заметил – поспешил к выходу. Дверь в кабинет осталась нараспашку. И тут произошло еще одно странное явление. Противоположная дверь – та, что ведет в столовую и была немного приоткрыта, вдруг скрипнула и сама по себе закрылась! Клянусь вам, я не выдумываю. Сквозняка не было. От этого зловещего скрипа мне стало не по себе. Задрожали колени, сердце забилось учащенно, так что даже пришлось проглотить две пилюли кординиума. Когда же я взял себя в руки и тоже выбежал на улицу, журналист уже исчез.
Хотя что толку было бы за ним следить – и так понятно, что он отправился в редакцию.
Очень любопытно, что за «бомбу» он приготовил для читателей?
Ничего, мы узнаем это из утреннего выпуска «Московского курьера».
Примите заверения в совершеннейшем к Вам почтении,
ZZ
17 сентября 1900 г.