Коломбина поняла, что он пытается ее развеселить, и улыбнулась, но получилось вымученно.
Гэндзи повторил уже совершенно серьезно:
– Не бойтесь. Вам не придется пить яд, потому что заветный череп наверняка выпадет мне.
– Да вы сами боитесь! – догадалась она, и страх немедленно отступил, потесненный злорадством. Вот вам и отчаянная личность – тоже боится! – Вы только изображаете из себя сверхчеловека, а" на самом деле вам, как и всем остальным, сейчас небо с овчинку кажется!
Гэндзи пожал плечами:
– Я ведь говорил вам про мои особенные отношения с Фортуной.
И отошел в сторону.
Между тем всё уже было готово к ритуалу.
Дож воздел руку, призывая соискателей к тишине. Между большим и указательным пальцами он держал шарик, посверкивающий бликами и оттого похожий на яркую золотую звездочку.
– Итак, дамы и господа. Кто чувствует себя готовым? Кто первый?
Гэндзи сразу же вскинул руку, но конкуренты оказались активнее.
Калибан и Розенкранц, робкий Коломбинин воздыхатель, в один голос воскликнули:
– Я! Я!
Бухгалтер уставился на своего соперника так, словно хотел разорвать его на части, Розенкранц же горделиво поглядел на Коломбину, за что был вознагражден ласковой, ободряющей улыбкой.
Сдержанного жеста Гэндзи ни они, ни Просперо не заметили.
– Мальчишка! – закипятился Калибан. – Как вы смеете? Я первый! И возрастом старше, и стажем в клубе!
Но тихий немчик по-бычьи наклонил голову и уступать явно не собирался.
Тогда Калибан воззвал к дожу:
– Что же это такое, Учитель? Русскому человеку в собственной стране жизни не стало! Куда ни плюнь, одни немцы, да полячишки, да жидки, да кавказцы! Мало того что жить не дают, так еще и на тот свет вперед пролезть норовят! Рассудите нас!
Просперо строго произнес:
– Стыдись, Калибан. Неужто ты думаешь, что Вечная Возлюбленная придает значение таким пустякам, как национальность или исповедание? В наказание за грубость и нетерпимость ты будешь вторым, после Розенкранца.
Бывший корабельный счетовод сердито топнул ногой, однако спорить не осмелился.
– Позвольте, – подал голос Гэндзи, – но я поднял руку еще прежде того, как эти господа заявили свою п-претензию.
– У нас здесь не аукцион, чтоб жестами сигнализировать, – отрезал дож. – Следовало заявить о своем намерении вслух. Вы будете третьим. Если, конечно, до вас дойдет очередь.
На этом дискуссия закончилась. Коломбина заметила, что вид у Гэндзи весьма недовольный и даже несколько встревоженный. Вспомнила его вчерашнюю угрозу разогнать клуб «Любовников Смерти». Интересно, как бы ему это удалось? Соискатели ведь собрались здесь не по принуждению.