Его голос звучал твердо и решительно, и Холдейн приободрился.
– Ну, во всяком случае, вам следовало узнать и о результатах моих, поисков, – сказал он, беря шляпу и трость.
– Конечно, сэр, любая информация по этому делу представляет ценность; благодарю, что вы пришли ко мне, – ответил Фонс, поднимаясь, чтобы проводить гостя до двери. Он не придавал никакого значения тому факту, что полковник Рэннок объявил о своем намерении уехать на Клондайк, но не попал туда. У полковника могло быть двадцать поводов к тому, чтобы пустить слугу по ложному следу. Он мог просто изменить свои планы. Золотые прииски расположены слишком близко к Северному полюсу, чтобы привлекать человека с роскошными привычками, обитавшего в комфортабельных комнатах в Олбэни, завсегдатая полудюжины веселых загородных особняков с их смешанным обществом и азартной игрой.
Спорт в Ирландии и Шотландии, спорт в Норвегии, даже в Исландии мог заставить человека его круга терпеть неудобства походной жизни, но вряд ли его соблазнит существование, полное непредвиденных случайностей и лишений в заснеженном мире близ Доусон-сити.
Джон Фонс сидел у камина, машинально прислушиваясь к доносившимся в окно звукам шарманки, и размышлял над тем, что ему рассказал Холдейн. Он тоже не терял времени и наводил справки о полковнике Рэнноке среди людей, которые могли что-нибудь знать. Например, побеседовал с модным оружейником, с которым Рэннок был связан уже двадцать лет, поговорил с секретарем клуба, который он часто посещал. У полковника были богемные вкусы, но он сохранил положение в обществе, откуда его, говоря его же словами, «так и не выперли»… Никто не лишал его права участвовать в карточных баталиях, хотя репутация Рэннока была несколько подмочена: подозревали, что у него нечисто со ставками. Но он знал все модные карточные игры и никто и никогда не поймал его на мошенничестве, хотя он всегда выигрывал. У него было много поклонников среди ветреной молодежи, они смеялись его шуткам и чуть не задыхались, куря его крепчайшие сигары. Друзей его собственного возраста и положения у полковника не было. Самые знатные дамы никогда не звали его в свой избранный узкий кружок, однако раз или два в год приглашали на большие вечера из дружеских чувств к его матери, которая уже двадцать пять лет вдовела и большую часть жизни состояла на придворной службе. Станет ли подобный человек мыть песок и скитаться по заснеженным берегам Юкона? Как бы странно это не выглядело, Фонс все же не исключал такую возможность. Рэннок хорошо проявил себя в горных сражениях в Индии, никогда не отсиживался в казарме, и его совсем не затронула преходящая мода феминизации мужчин. При этом он любил музыку – той прирожденной любовью, которая похожа на инстинкт, и стал замечательным музыкантом, вроде бы совсем к тому не стремясь, и это при таком требовательном инструменте, как виолончель, но он никогда не считал себя виртуозом и не делал вида, что на этом свете стоит жить только ради музыки. Он был своим среди артистов, художников, композиторов и музыкантов. Ему было свойственно многообразие талантов. Образование, полученное в Шотландском университете, армейская выучка, дружеские сборища и бродячая жизнь на Континенте в последние годы сделали его авторитетом во многих вопросах, которые интересуют всех. Он был своим и в лучших домах, и на дне общества.