Нельзя сказать, чтобы И. В. Сталин и его окружение вообще не делали попыток сближения с потенциальными союзниками в конце 30-х годов. Переговоры, однако, велись формально, в результате еще в 1938 году был упущен шанс заключить крупномасштабный союзнический договор между Англией, Францией, Польшей и Советским Союзом, который мог коренным образом изменить ход дальнейших политических событий. В это время соотношение сил могло сложиться далеко не в пользу стран германского блока. Союзники, будь на то их добрая воля, могли бы выставить против еще не набравшего силу Вермахта до 239 дивизий, 9940 самолетов, 7740 танков, 25776 тяжелых и средних орудий.[182] Военный потенциал Германии и Италии составляли тогда 168 дивизий, 7700 самолетов, 8400 танков, 4350 тяжелых орудий.[183]
При таком численном превосходстве противника Гитлер вряд ли решился бы развязать войну. Кроме этого, он должен был учитывать выгодное стратегическое положение союзных армий, угрожавших границам Рейха и союзных с ним стран с Запада и Востока. В сущности, если бы дело дошло до заключения антигерманского союза, положение на Европейском театре военных действий напоминало бы ситуацию лета 1914 года, правда, с довольно значительными отклонениями не в пользу Германии.
* * *
Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения. Гадать, «что было бы, если бы», бессмысленно. Фактом же остается то весьма сложное положение, в котором очутился Советский Союз после нападения на него германских войск. В этих условиях главной целью советской внешней политики стало обеспечение наиболее благоприятных международных условий для организации отпора врагу. Необходимо было также предотвратить нападение на СССР тех государств, которые сохраняли пока вооруженный нейтралитет в советско-германском конфликте. Причем, симпатии их явно находились на стороне Германии. Япония, Турция, Иран лишь выжидали благоприятного развертывания событий, чтобы обеспечить себе крупные территориальные приобретения за счет СССР.
Не торопились с конкретной помощью Советскому Союзу и наши союзники. Международные отношения — жестокая вещь, в них нет места эмоциям, симпатиям или антипатиям на уровне: «мне нравится эта страна. К тому же она является жертвой агрессии и оттягивает на себя большую часть сил нашего общего противника». Политики и дипломаты в первую очередь просчитывают реальные и возможные выгоды и убытки от тех или иных действий и только потом принимают конкретные решения.
Англичане и американцы в течение первых месяцев войны внимательно наблюдали за ситуацией на советско-германском фронте, не торопясь оказывать реальную помощь Советскому Союзу. Надо учитывать, что в этих государствах были влиятельные силы, которые считали, что надо дать Германии и СССР как следует увязнуть в войне, подождать, пока они взаимно ослабят друг друга до уровня государств второго сорта. Кое-кому в Англии и США очень не нравился уверенный тон И. В. Сталина, когда он говорил об обязательной победе советского народа над Германией, хотя Красная Армия терпела на фронтах поражение за поражением.