— Ладно, до свидания, — кивнула Вика. — Еще раз спасибо. Если что — обращайтесь.
И она протянула Аглае визитную карточку. Но едва гостья ушла, Глаша швырнула ее, не глядя, в плоскую серебряную вазу в прихожей. Затем Аглая поднялась к себе, а Настя в это время вытащила визитку из вазы и спрятала в кармане.
Где-то через час Вика, несмотря на протесты метрдотеля и увещевания охраны, ворвалась в кабинет знаменитого французского ресторана, обозрела пьяненького мужа, окруженного шестнадцатилетними моделями, велела официанту принести морковный фреш — для нее, лимонад и кофе — для Евгения Дмитриевича и выпроводить девушек.
— Я не понял, ты чего творишь, жопа? — спросил как обычно ласковый и вежливый наедине с женой Евгений.
— Сейчас я тебе все объясню… — пообещала Вика. — Сейчас, урод, ты получишь ответ на все свои вопросы…
Глава 5 К черту колдовство!
— Они просто… ну, в общем, повернулись на этой своей Шанели! — воскликнула Саша, с недовольством разглядывая свое отражение в винтажном платье.
— Эй! Повежливее! — одернула ее Настя. — Это все-таки наши родственницы, так что выбирай выражения, когда говоришь о том, что они давным-давно двинулись на своей гребаной магии!
— Тебе не нравится магия?! — Саша сделала большие глаза.
— А тебе? — усмехнулась Настя.
Саша вздохнула, села на стул, закурила сигарету и сказала, смотря Насте в глаза:
— Мне не нравится Шанель, мне не нравится магия, мне не нравится Истра, и мне надоело жить в доме с тремя — тебя не считаю — взбалмошными, капризными, самовлюбленными ведьмами.
Настя села на один стул с Сашей, вынула у сестры изо рта сигарету, затянулась.
— И что делать-то?
Саша пожала плечами.
— Я чувствую себя в западне, — сказала она. — Все эти традиции: мужененавистничество, черный цвет, обязанность называть дочерей на А… Мне иногда бывает душно — буквально, кажется, что не хватает воздуха, что я разучилась дышать. Я, знаешь, чувствую себя, как эта Вика, которая не может жить без шопинга в Милане. Хочется и рыбку съесть, и с горки прокатиться…
— Да-а… — протянула Настя. — Наши дамы загребают страшные деньги. Если я буду актрисой, о черной икре на завтрак придется забыть.
— А ты будешь?
— Не знаю. Нам ведь уже почти двадцать пять.
По традиции, в двадцать пять каждую женщину Лемм посвящали в ведьмы — это была торжественная церемония, на которой девушка объявляла, какой именно магией намерена заниматься.
— Они будут об этом говорить? — с тревогой поинтересовалась Настя.
— Непременно! — кивнула Саша.
— Блин! — расстроилась Настя. — Дело в том, что я вообще не хочу пока никакого посвящения. Я не готова.