Захар вел в клуб брюнетку невиданной красоты с длинными блестящими волосами.
— У тебя сигареты нет? — спросила Даша.
— Кажется… — Он похлопал по карманам. — Даша, Агния, — представил он девушек.
— Агния? — ахнула Даша. — Вот красивое имя!
— Даш, ты чего? — забеспокоился Захар, присмотревшись к ней.
— Ничего, — она помотала головой.
— Агния, слушай, я покурю и приду, ладно? Ты ведь там наших найдешь? — Захар заботливо обнял подружку. — Ну? — Он протянул наконец Даше сигареты.
— Зажигалка у тебя есть? — психанула она.
— Сейчас! — Захар бросился к охраннику, притащил зажигалку, и Даша наконец прикурила.
Прикурила и кинула сигарету в лужу.
— Надо бросать! — сказала она.
— Эй! — Захар приподнял ей подбородок. — Что случилось?
— Ни-че-го, — по слогам произнесла Даша. — У меня все хорошо, но я — больная на голову, меня, наверное, это не устраивает… — На глаза навернулись слезы. — А может, у меня ПМС…
Захар снял куртку, набросил ей на плечи и увел за угол.
— Что? — не спросил, потребовал он.
Даша вздохнула, развела руками — и куртка упала в грязь.
Захар провел рукой по ее волосам — и вот они уже целуются так, словно только друг о друге и мечтали.
Оглушительно пахло весной. Грязной, мокрой, противной весной, но было в этом нечто извращенно прекрасное, как при родах, когда ты готова наизнанку вывернуться, но тут же обо всем забываешь, стихает боль, оставляя лишь изумление и радость от появления новой жизни.
Все было ясно.
— Я не переживу, если ты опять разобьешь мне сердце, — сказал Захар, прижав ее к себе. — Я уже два раза чуть не умер…
— Какая же я дура! — искренне сокрушалась Даша. — Я ведь, кажется, не могу без тебя жить — и это не преувеличение! Чем я думала?
— Даш, а у нас получится… снова? — Глаза у него были темные, беспокойные.
Захар любил ее всегда. И когда у него была Оксана — от тоски, отчаяния, ощущения своей незначительности. И когда у Даши был Виктор, к которому он ревновал так, что ему хотелось делать себе больно физически, просто чтобы отвлечься.
Она была любовью всей его жизни. Почему? Нет ответа. Потому. Нельзя и не надо что-то объяснять словами — теряется магия.
А Дашу съедала вина — за то, что она такой позорный сноб. За предубеждения. За «а кто он такой»? Ей хотелось собрать все свои глупые мыслишки и сжечь к чертовой бабушке — чтобы ни следа, — и пепел развеять.
Ее мальчик. Лучший. Он любит ее так, как и не снилось.
И ведь это уже не тот Захар, с которым она случайно переспала… сто лет назад. Он изменился — ради нее. Не только — и ради себя, но в этом повинна она. Он стал сильным. Он тот, о ком она мечтала.