Та отмахнулась. С утра она кофе не пила. А пила зеленый чай, завтракала и лишь после полудня варила себе капучино.
Даша, наоборот, с утра (с двенадцати до часу) на еду смотреть не могла, зеленый чай вообще считала пойлом и где-то час растормаживалась, попивая кофе и покуривая сигареты.
А потом уже сразу обедала.
Захар так и не переоделся, благородно оставив возможность любоваться на его мускулистые икры.
— Захар, а ты правда юрист? — спросила Оксана.
— О да! — кивнул он. — Это трагедия моей жизни.
— Почему это? — удивилась она.
— Компромисс между желанием моих родителей видеть меня биологом или психиатором.
— Почему биологом? Или психиатором?
— Ну, когда мне было тринадцать, мама ударилась в православие и решила, что биолог — вполне богоугодное занятие, а отец как правоверный еврей мечтал, чтобы у сына была надежная профессия.
— А как твоя православная мать уживалась с иудеем?
— Прекрасно! — Он ухмыльнулся, обнажив замечательные белые клыки. — Отрывались они на мне.
Беседа только завязалась, но Захару уже надо было бежать. Оксана проводила его до ворот и с тоской смотрела вслед его «Ауди-4», поднимающей столбы пыли.
Достаточно было хотя бы говорить с ним.
Н-да…
Вранье.
Недостаточно.
Ей хотелось кинуться на него и изнасиловать, пока он не успел понять, в чем, собственно, дело.
Прямо как в юности. Плакат Элвиса — стройного и неотразимого. Девичьи слезы. Хорошо хоть бог миловал и она не зафанатела каким-нибудь Димой Маликовым или группой «Take That».
— Захар уехал? — спросила Даша, едва показавшись на кухне.
— Да.
— Ну, как он тебе? — Даша допила кофе из его кружки и намазала белый хлеб красной икрой.
— В смысле? — насторожилась Оксана.
— В смысле, что ты думаешь о Захаре как о человеке и сексуальном объекте?
Черт! Она что, дружит с ней или для Даши нет разницы, с кем обсуждать любовника — с лучшей подругой или охранником из супермаркета?
— Лицо сделай попроще! — приободрила ее Даша. — Можешь не отвечать.
— Да что уж там! Он классный. Красавец.
— Это тебе не старый похотливый козел в сапогах! — расхохоталась Даша.
«Козел в сапогах», звезда тяжелого рока, получил такую кличку за склонность к сексу с безымянными фанатками и за привычку носить ботинки на шнуровке до колен.
— Какой он крутой! — вздохнула Даша.
— Почему? — Оксана даже немного удивилась.
— Ну… — Даша пожала плечами. — Ты не замечаешь, сколько ему лет, потому что он весь внутри, и у него столько энергии, силы, что на это подсаживаешься, как на наркотик. Ты была на его концертах? Он так заводит малолеток, что они кончают в трусы, а ему, обрати пристальное внимание, уже почти сорок шесть. Хотя Мадонне сорок восемь…