Она тяжело сглотнула, отогнав от себя ужасные воспоминания. Но отгородиться от ран, синяков и порезов, от ударов и пощечин, пронзительной боли было выше ее сил.
Большой воин смотрел не на нее, он не сводил глаз с высокого худого юноши, стоящего в отдалении у изогнутого дерева. Она вспомнила его обещание сражаться за нее, и ее снова охватил гнев.
«Он — пират. Он предаст тебя. Все мужчины — предатели. Жестокие, похотливые и лишенные жалости», — сказала она себе.
Но он дал обещание защищать ее.
Обещание мужчины похоже на журчание бегущего ручья. Его можно услышать, но это бессмысленный звук. Вот что Главная жрица имела в виду.
Огромный воин подошел к реке и наклонился, чтобы набрать руками воды и напиться. Его движения не были грациозными, как у его товарища, но девушка внезапно поняла, что, должно быть, нелегко наклоняться в таких тяжелых доспехах. Доспехи были сделаны искусно: множество бронзовых дисков держала вместе медная проволока. Банокл умыл лицо водой, затем пригладил толстыми пальцами свои длинные светлые волосы. Только тогда Пирия увидела, что у него нет верхней части правого уха, а длинный белый шрам шел от оставшейся части уха и спускался вниз к подбородку мужчины. Банокл сел и помассировал правое плечо. Пирия увидела там еще один шрам, свежий, красный, полученный всего несколько месяцев назад.
Он заметил, что она смотрит на него, и его холодные голубые глаза встретились с ее глазами. Поспешив первой начать разговор, девушка спросила:
— Рана от удара копьем?
— Нет. Это меч. Прямо сюда, — объяснил воин, поворачиваясь и показывая ей тыльную сторону руки. — Он бы меня покалечил, но меня хорошо вылечили.
— Должно быть, это был сильный мужчина, раз он смог вонзить меч так глубоко.
— Да, — согласился Банокл с гордостью в голосе. — Не кто иной, как Аргуриос. Самый великий микенский воин из всех. Его меч прошел бы через мое горло, если бы я не увернулся. И его удар пришелся по моей руке.
Он повернулся и показал на Каллиадеса.
— Вот, — сказал воин, показав на бронзовое оружие, висящее сбоку у молодого микенца. — От удара того же самого меча у Каллиадеса шрам на лице. Он очень гордится этим мечом.
— Аргуриос? Человек, который удержал мост у Партхи?
— Тот самый. Великий человек.
— И ты пытался убить его?
— Конечно, я пытался убить его. Он сражался на стороне врага. По воле богов, я бы хотел стать известным как человек, который убил Аргуриоса. Но этого не случилось. Коланос выстрелил в него из лука. Стрелой! Это оружие трусов. При мысли об этом у меня крутит желудок. Они победили благодаря Аргуриосу. Вне всяких сомнений. Мы познали вкус поражения, но эту битву выиграл микенец.