— И Ахилл будет там, — заметил Биас.
— О, да. Как он может не приехать? Гектор и Ахилл — два великана на поле битвы, две легенды, два героя. Гордость и тщеславие приведут Ахилла в Трою. Он будет надеяться, что Гектор примет участие в играх, устроенных в честь его свадьбы. Он мечтает о том, чтобы победить его, чтобы люди говорили только об одном великом герое.
— Поэтому мы плывем в Трою со сбежавшей сестрой Ахилла? И что она там будет делать? Ходить по улицам, пока кто-нибудь не узнает ее?
Царь Итаки покачал головой.
— Мне кажется, что она ищет другую бывшую жрицу Теры — подругу.
Внезапно к чернокожему моряку пришло озарение:
— Ты говоришь об Андромахе?
— Да.
— Сбежавшая сестра Ахилла направляется к невесте Гектора?
— Да. Теперь ты видишь, что я имею в виду, говоря о нитке и ковре?
— Меня не волнуют нити! — с чувством воскликнул Биас. — Но команда не должна узнать, кто эта девушка.
— Она не станет им рассказывать. И чем меньше они будут знать, тем им будет лучше.
— Я бы тоже предпочел ничего не знать, — со злостью сказал моряк.
Одиссей усмехнулся.
— Так ты все еще полагаешь, что знаешь меня лучше, чем я сам?
Биас замолчал на какое-то время, а когда заговорил, то царь Итаки услышал печаль в его голосе.
— Это не имеет отношения к тому, что я знаю о тебе, Одиссей. Человек, которого я действительно не знаю, — я сам.
— Думаю, мы никогда так и не узнаем себя по-настоящему, — глубоко вздохнул Одиссей. — Я привык быть Грабителем городов, торговцем рабами и разбойником. Мне казалось, что я удовлетворен этим. Затем я стал торговцем, человеком, у которого нет врагов. И я считаю, что я удовлетворен. Я ошибался тогда, может, я ошибаюсь и сейчас? — он посмотрел на Биаса. — Порой мне кажется: чем больше я узнаю, тем меньше знаю.
— Ну, мне больше нравится служить человеку, у которого нет врагов, — улыбнулся моряк.
Они посидели молча какое-то время. Наконец Одиссей встал.
— Знаешь, он все еще снится мне, — сказал он. — Я все еще слышу его смех.
Биаса охватила печаль, когда он смотрел вслед удаляющемуся царю Итаки.
«Знаешь, он все еще снится мне. Я все еще слышу его смех».
Прошло четырнадцать лет с тех ужасных дней смерти и отчаяния, но у Биаса остались яркие, тяжелые и болезненные воспоминания.
Во время похода за рабами Биаса ранили в левую руку топором. Треснула кость, руку пришлось долго лечить. Все же им удалось захватить восемнадцать женщин, предназначенных для невольничьих рынков Кипра. Рабыни молчали все путешествие, сбившись в кучу в центре палубы. Но когда они наконец прибыли на остров, одна из них, высокая женщина с темными глазами, зло посмотрела на Одиссея.