— Оно так крутится уже около часа, — тихо сказала она. — Останавливается, а потом снова крутится.
Элизабет нахмурилась:
— Это одно из твоих новых художественных творений, Поппи?
— Если бы! — ответила не оправившаяся от испуга Поппи.
Они молча наблюдали за вращением кресла. Скрип-скрип-скрип.
— Может, стоит позвонить Гарри? Наверное, что-то с винтиками, — рассуждала Элизабет.
Поппи вскинула брови.
— Ну да, конечно, именно с винтиками, — язвительно заметила она, с изумлением взирая на вертящееся разноцветное кресло.
Элизабет сняла невидимую пылинку со своего пиджака и прочистила горло:
— Знаешь, Поппи, тебе и правда следует переобить кресло — оно производит не слишком хорошее впечатление на клиентов. Гвен наверняка тебе что-нибудь подберет.
Глаза у Поппи широко раскрылись.
— Но оно и должно быть таким. Это проявление индивидуальности, продолжение меня самой. Это единственный предмет, на который я могу спроецировать себя в этой комнате. В этой проклятой бежевой комнате. — Она произнесла это так, будто говорила о каком-то заболевании, и с отвращением посмотрела вокруг. — А миссис Брэкен больше времени проводит не за работой, а за сплетнями со своими подружками, у которых нет других дел, кроме как таскаться сюда каждый день.
— Ты сама знаешь, что это не так. И запомни: не все разделяют твои вкусы. Кроме того, мы дизайнерская фирма и должны представлять меньше… альтернативного дизайна и больше такого, который люди могут использовать для собственных домов. — Элизабет еще какое-то время разглядывала кресло. — Оно выглядит так, как будто его загадила птица, у которой большие проблемы с желудком.
Поппи с гордостью посмотрела на нее:
— Я рада, что кто-то это понял.
— Ладно, я ведь разрешила тебе поставить эту ширму. — Элизабет кивнула в сторону ширмы, которую Поппи украсила всеми возможными цветами и тканями и которая служила перегородкой между ней и Беккой.
— Да, и людям она нравится, — сказала Поппи. — Я уже получила три заказа от клиентов.
— Заказы на что? На то, чтобы ты ее убрала? — улыбнулась Элизабет.
Они внимательно рассматривали ширму, скрестив руки на груди и наклонив головы набок, как будто изучали в музее произведение искусства. Кресло тем временем продолжало крутиться.
Внезапно оно подпрыгнуло, и ширма, стоявшая рядом со столом Поппи, с грохотом упала. Женщины шарахнулись в сторону. Кресло начало замедлять ход и наконец остановилось.
Поппи прижала ладонь ко рту.
— Это знак, — прошептала она.
На другом конце комнаты обычно молчавшая Бекка громко захохотала.
Элизабет и Поппи ошеломленно посмотрели друг на друга.