Она взяла «Паутину Шарлотты», которую читала по ночам, чтобы не заснуть, и включила фонарик, так как отец не разрешал ей зажигать свет после восьми вечера. Она прочла несколько страниц, ее веки отяжелели и начали смыкаться. Она медленно закрыла глаза, чтобы дать им ненадолго отдохнуть. Каждую ночь она боролась со сном, потому что именно сон всегда позволял матери ускользнуть в ночь, именно из-за него она пропускала ее возвращение. Даже когда мать бывала дома, Элизабет старалась не заснуть, предпочитая вместо этого стоять под ее дверью, наблюдая, как она спит, или сторожа ее и не давая уйти. Даже в те редкие моменты, когда она все-таки спала, сны заставляли ее просыпаться, как будто она делала что-то плохое. Отцу всегда говорили, что ей еще рано иметь черные круги под глазами.
Книга выпала из рук Элизабет, и она погрузилась в сон.
Передняя калитка скрипнула.
В ярком свете раннего утра Элизабет открыла глаза, ее сердце бешено забилось. Она слышала, как поскрипывал гравий под ногами — кто-то приближался к входной двери. Ее сердце неистово колотилось от радости. Мать не забыла про нее, Элизабет знала, что мать ни за что не пропустит ее день рождения.
Она выпрыгнула из постели и пустилась в пляс по комнате, не зная, открыть ли матери дверь или же позволить ей появиться неожиданно, что та очень любила делать. Прямо в ночной рубашке она выбежала в холл. Сквозь рифленое стекло входной двери она видела чей-то силуэт. От возбуждения она прыгала с одной ноги на другую.
Дверь в комнату отца открылась. Она повернулась к нему с улыбкой на лице. Он ответил ей слабой улыбкой и прислонился к косяку, глядя на дверь. Элизабет снова повернулась к двери, теребя подол ночной рубашки. Щель почтового ящика открылась. В нее проскользнули два белых конверта и приземлились на каменный пол. Фигура за дверью исчезла. Калитка скрипнула и закрылась.
Элизабет отпустила подол ночной рубашки и перестала прыгать. Она вдруг почувствовала холод, исходивший от каменного пола. Медленно подняла конверты. Оба были адресованы ей, и сердце ее забилось быстрее. Может быть, мать все-таки не забыла. Может быть, она так захвачена каким-нибудь своим приключением, что не успела вернуться вовремя, и все объясняет в письме. Она аккуратно открыла конверты, боясь порвать бумагу, возможно, хранившую драгоценные слова матери.
В обоих конвертах были дежурные поздравительные открытки от дальних родственников.
Плечи у нее опустились, сердце упало. Она повернулась к отцу и медленно покачала головой. Его лицо потемнело, и он сердито уставился вдаль. Их взгляды снова пересеклись, и на какое-то мгновение, редчайшее в их жизни, они почувствовали одно и то же, и Элизабет перестала ощущать себя такой одинокой. Она шагнула вперед, чтобы обнять его.