— А почему вам кажется, что вы должны задавать мне вопросы?
Мистер Бартон моргнул и помолчал на секунду дольше, чем ему бы хотелось, — так мне показалось.
— Это моя работа, мне за нее деньги платят.
— Платят деньги?! — Я выкатила глаза. — Мистер Бартон, вы могли бы заняться любой простой работой и получать за нее деньги, но все же решили проучиться — сколько же, десять миллионов лет? — чтобы получить все эти бумажки, которыми украсили стены. — Я бросила взгляд на его дипломы в рамочках. — То есть я хочу сказать, что вы прошли всю эту бесконечную учебу, сдали все экзамены, задали все вопросы не только потому, что за это платят.
Он усмехнулся и посмотрел на меня. Похоже, не знал, что ответить. Поэтому мы молчали минуты две. В конце концов он взял ручку и блокнот, пододвинул их мне и снова облокотился на колени.
— Мне нравится разговаривать с людьми, всегда нравилось. По моим наблюдениям, рассказывая о себе, они узнают вещи, которых до того не знали. Это нечто вроде самолечения. Я задаю людям вопросы, потому что мне нравится им помогать.
— Так и я.
— Ты считаешь, что, задавая вопросы о Дженни-Мэй, ты помогаешь ей или, может, ее родителям? — Он постарался скрыть смущение, притаившееся у него в глазах.
— Нет, я помогаю самой себе.
— Каким образом? Разве тот факт, что ты не находишь ответов, не разочаровывает тебя еще больше?
— Иногда мне удается отыскать какую-то вещь, мистер Бартон. Я нахожу то, что просто положили не на то место.
— Разве не все потерянное лежит не на своем месте?
— Положить что-то не туда, куда надо, — значит временно потерять это, потому что ты забыл, где оно лежит. А я всегда помню, что и куда кладу.
Но я-то пытаюсь отыскать не те вещи, которые лежат не на своем месте, а те, у которых выросли ноги, и они взяли да и ушли себе. Именно из-за них я расстраиваюсь.
— Ты не считаешь, что кто-то другой, не ты, мог переложить их?
— Кто, например?
— Вопрос задал я.
— Хорошо. В случае со скотчем ответ однозначный: нет. В случае с носками ответ тот же: нет. Разве что кто-то забирается в стиральную машину и вынимает их из нее. Мистер Бартон, родители хотят помочь мне. Не думаю, чтобы они стали перекладывать вещи, а потом забывали об этом. Если они что-то переложат, то еще лучше запоминают, куда именно.
— Тогда какие у тебя версии? Куда, по-твоему, все эти вещи деваются?
— Мистер Бартон, если бы у меня было хоть одно предположение на этот счет, я бы не пришла сюда.
— То есть никаких идей? Тебе ничего не приходит в голову даже в самых безумных мечтах, даже в минуты самых больших огорчений, даже когда ты отчаянно размышляешь ранним-ранним утром в поисках ответа и никак не можешь его найти? Ну, хоть какая-нибудь идея по поводу того, куда деваются пропавшие вещи?