– Все дело тут в преломлении света, сынок, – есть такие частицы, которые фильтруют… ну, скажем так, краски…
– А что такое частицы?
Джейк сидел в одном из грузовиков компании напротив дома Либби; она увидела его, случайно выглянув в окно. Если бы она тотчас не узнала эти сильные плечи, обтянутые кожаной курткой, лежащую на баранке мускулистую руку, контур головы, если бы ей сразу не показалась знакомой его поза, она приняла бы его за служащего, снимающего показания счетчиков, или за кого-нибудь в этом роде.
– Джейк? Что это вы здесь делаете, почему сидите в машине?
– Ничего, просто я… – Он заметил, как потеплел его голос, и мысленно стал облачаться в броню. – Просто я был по делам здесь, поблизости, и решил заглянуть, посмотреть, как вы тут.
– Очень мило с вашей стороны. – В голосе ее слышалась растерянность. – Может, зайдете, выпьете чашечку кофе? Я только что сварила суп – уже почти что полдень, и если вы проголодались…
– Нет, нет, Либби, спасибо. Думаю, мне пора ехать… но все равно, спасибо за приглашение.
И все же через несколько минут Джейк уже сидел за столом в кухне Либби, хорошенько вымыв руки и закатав рукава рубашки, чтобы скрыть жирное пятно на манжете.
Когда он увидел Либби в первый раз – незнакомую беременную женщину, такую несчастную и одинокую в многолюдном зале, – что-то в ней задело его. Потом они встретились через семь лет, в другом городе, при других обстоятельствах. Он не сразу узнал ее, но сразу почувствовал влечение к ней – смутное, непостижимое рассудком.
А теперь, в кухне, перед ним была другая Либби. Какая-то новая, особая атмосфера с каждой минутой усиливала беспокойство Джейка.
Дело было не в кухне. Кухня как раз оказалась на редкость обыкновенной. Линолеум, разрисованный под кирпичную кладку, желтые буфеты образца тридцатых годов, на подоконнике в ящиках росли овощи – морковь, репа, сладкий горошек.
Нет, дело не только в кухне и не только в самой Либби. Но внутренний голос предупреждал его: смотреть, как Либби хозяйничает в своей собственной кухне, – все равно, что жонглировать динамитными шашками.
На Либби был розовый хлопчатобумажный комбинезон и потрепанные спортивные туфли. Не слишком соблазнительный наряд. От нее пахло мылом и специями, и волосы, как всегда непослушные, выбивались из конского хвоста, схваченного красным платком.
Он впадает в маразм, твердил себе Джейк. Ни один нормальный мужчина не потерял бы голову из-за этой Бетти Крокер в розовом комбинезоне. Но как может добропорядочная домашняя хозяйка быть так чертовски сексуальна? Кто бы подумал, что запах имбиря, мыла и куриного супа действует возбуждающе? Это удар ниже пояса. Иначе не скажешь.