– Энни, – тихо позвала она.
– Что, мэм.
– Не покидай меня!
Энни удивленно вскинула глаза. Изабель стояла, прислонившись к камину, и, кажется, снова собиралась расплакаться. За окном на их дом накатывалась буря, вдали громыхнул гром.
– Вы встали слишком близко к огню, мэм! Отойдите на шаг – рубашка может загореться.
– Не покидай меня, – повторила Изабель, не двигаясь с места.
– Я вас не покину, мэм!
Изабель отошла от камина. За окном разразился дождь.
Пока Изабель снимала Мадонну, дождь шел, не стихая. Разбиваясь о его косые струи, дымчатый свет падал внутрь студии рваными полосами. Чтобы при таком освещении добиться нужного эффекта, приходилось применять длинные экспозиции. Энни уже перепробовала множество поз: на коленях у залитого с внешней стороны водой стекла, похожего на колеблющуюся кисею, стоя лицом к свету, стоя спиной к свету… Каждая поза привносила свою ноту в восприятие концепции божественной добродетели, олицетворяемой Мадонной. И, словно звуки одинокой свирели, эти ноты сливались в грустный мотив, в котором Изабель слышала всю печаль жизни.
Едва солнце скрылось за облаками, в стеклянном доме стало на удивление холодно. Из-под двери и через щели между стеклами сразу потянуло сквозняком, перемешивая внутри помещения холодный и влажный воздух. Энни поплотнее закуталась в свой плащ, наконец по достоинству оценив его толстую шерсть.
– Вот и хорошо, – сказала Изабель. – Общий трепет, взволнованность подчеркнут смирение.
Энни промолчала, только поглубже закуталась в плащ, словно облекаясь в смирение. Все ее мысли были только о чашке горячего чая, которую она сможет позволить себе после сеанса.
Когда на пороге студии неожиданно появилась кухарка, Энни с надеждой подумала, уж не прочла ли та ее мысли и не принесла ли им чего-нибудь горячего. Кухарка, однако, не замечая Энни, направилась прямо к Изабель.
– Миссис Дашелл, – сказала кухарка хозяйке, – пришло письмо, о котором вы меня предупреждали.
Кухарка передала в руки Изабель большой коричневый конверт.
– Спасибо, Герти, – произнесла Изабель, принимая конверт из рук кухарки, и как-то опасливо положила его на крышку фотокамеры. – Прости, что тебе пришлось идти сюда под дождем.
– Ничего, мэм, рада служить вам.
Энни заметила, как мягко и уступчиво кухарка говорила с хозяйкой. Герти. Энни впервые услышала, как кухарку назвали по имени.
Кухарка вышла из студии, даже не удостоив Энни взглядом. Энни знала, что она не одобряет это позирование, считая, что это не дело горничной. А уж тем более в качестве Мадонны.
– Что это? – спросила Энни, когда та удалилась. Изабель стояла все в той же позе, не мигая глядела на конверт и даже не пыталась открыть его.