— Ну, это спорный вопрос, — уклончиво ответил Маккензи. — Но что касается ракеты, то, строго между нами, если она есть у русских, я только этому рад.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что эта ракета — гарантия, Кларк, и нашей с тобой безопасности.
— Не понимаю.
— А что тут понимать! Просто она остудит горячие головы в Лондоне. И не только там. Повторяю, Кларк, я не верю, что русские когда-либо начнут войну.
— Странно слышать это из уст моего коллеги. Я смотрю, русский климат пошёл вам не на пользу, Джо.
В ответ Маккензи только пожал плечами.
Кларк стал сомневаться в лояльности подчинённого. Он всегда старался не обострять отношений ни с подчинёнными, ни с руководством, но тут не выдержал и направил в высшие инстанции рапорт с просьбой заменить Маккензи новым сотрудником.
Этот разговор и вспомнился сейчас Кларку, ожидавшему Маккензи по срочному делу. А дело было такое, что оно сильно встревожило Кларка.
Бывают события, которых ждёшь постоянно, однако, когда это событие наступило, сознание отказывается верить в его реальность. Так получилось и с Кларком.
Всю жизнь он, профессиональный разведчик, внутренне готовил себя к возможному провалу. Теперь провал стал фактом. И всё же Кларк никак не хотел в это верить. А не верить было нельзя. Ганс Кушниц получил сигнал, означающий только одно — Павел Рудник «засветился». За ним идёт слежка.
Кларк остановил стремительный бег по кабинету, достал из бара бутылку виски, налил полстакана и опорожнил его залпом. Вскоре он почувствовал, как по телу разливается успокоительное тепло.
Из всего сумбура охвативших его мыслей Кларк выделил одну, самую главную — провала операции «Феникс» допустить нельзя. Если даже Рудник и завалился — это полбеды. Тем более что агент пока на свободе. Нет, не всё потеряно. Главное — не допустить, чтобы советская контрразведка вышла на него, Кларка. Для этого нужно срочно отрубить все нити, связывающие его с завалившимся агентом. В разведывательной сети, как и в любой машине, вышедшую из строя деталь заменяют новой. Важно, чтобы машина продолжала работать. Но больше всего Кларка беспокоила даже не «машина», а его собственная судьба. Его карьера резидента в Москве только началась, и началась неплохо: ведь ему удалось получить подробнейшие сведения о Смелякове, удалось выяснить, тот выехал в Лондон на симпозиум. Донесения, которые он, Кларк, отправлял в центр, дышали оптимизмом. После столь благополучного старта нужно всеми силами исключить нежелательный конец.
Кларк, увидел, что прибыл мистер Маккензи. Тот вошёл, загорелый, сухой, с непроницаемым веснушчатым лицом.