Девушка молчала. Молчала вся гостиница. Я чувствовал их приближение. Времени оставалось совсем мало.
- Сюда, в номер. Зачем понадобилось устраивать развязку в самом центре многолюдного, кишащего полицией города, - не постигаю. Преотлично можно было бы напасть где-нибудь на лоне природы; впрочем, у этой публики свои соображения. А тебе надлежало войти и разыграть оскорбленную невинность, покуда мы не удостоверимся в дурацкой ошибке. Ты бы оказалась безоружной, совершенно безобидной - девушка заливается краской с ног до головы - конечно же, она безобидна! Затем раздается телефонный звонок. Если трубку беру я - люди ошиблись номером; но ты все уразумеешь. Это сигнал "будь начеку". А потом слышится стук, возможно, угрожающие голоса - или просто ключ скрежещет в замке; мы оборачиваемся, начисто забываем о тебе, а ты извлекаешь из потайного местечка пистолет и берешь неприятеля на мушку с тыла... Потайное местечко? - Я окинул комнату взглядом. - Где же оно, миссис Четэм? Где вам оставили пистолетик, покуда мы обедали? А вообще-то, к чему оставлять? Оставишь оружие, отыщут его некстати - и все пойдет прахом. Мы сами припрятали здесь пистолет - его, безусловно, обнаружили в наше отсутствие, - чего еще? Тебе просто показали, где он.
Не спуская с нее глаз, я прошел к большому креслу подле окна. Веки девушки снова дрогнули, когда я запустил руку между подушек и вынул короткоствольный пистолет Эрреры.
Лицо Мэри Фрэнсис переменилось. И голос тоже. Он оказался и старше, и крепче, и тверже. Это уже не была перепуганная провинциальная женушка, попавшая в чудовищное, непонятное положение. Впрочем, женушки не было с самого начала.
- Мистер Хелм...
Я осклабился на мгновение.
- Вам известно мое имя?
- Да, конечно, известно! И другое тоже: Эрик. Я пыталась вам сказать... Да, да, вы совершенно правы насчет меня, только выслушайте, нельзя же...
Старая, добрая болтовня в последнюю минуту. В гольфе такое запрещено - противника не отвлекают, - и в стендовой стрельбе возбраняется, не говоря уже о шахматах, но в наших играх не существует правил:
можно болтать вовсю, если найдется идиот, который будет слушать. В словах девицы могла заключаться чистейшая, золотая, девяносто шестой пробы правда - только едва ли. Времени ставить пробу не оставалось.
- Если отойдете к двери, ляжете и прижметесь к стенке, постараюсь не убить вас шальной пулей, когда вломятся ваши страшные приятели.
Она яростно выпалила:
- Вы не понимаете! Это страшная ошибка, выслушайте меня! Это не то, что вы думаете, не стреляйте...