— Могу спорить, что его разновидность нацизма очень привлекательна. В сороковые он был тот еще забияка — потом у него появилось достаточно времени, чтобы развить свои задатки. Но, судя по тому, что я видел, затевается какое-то латиноамериканское предприятие. Эль Фуэрте принимал его как почетного гостя. Различия между правыми и левыми не играют столь уж большой роли, когда речь идет о взаимовыгодных приобретениях. Ну, во всяком случае, эта военно-политическая ось не была создана. Возможно, на том все и закончилось.
— Возможно, — нахмурился Мак. — Есть, правда, одно затруднение, о котором тебе следует знать. Фон Закса разыскивает ряд организаций, стремящихся посадить его на скамью подсудимых за содеянные им во время войны преступления. Мы симпатизируем их благородным целям, но не одобряем действий, идущих вразрез с нашим законодательством и нашими международными договорами. Именно по этой причине я и сказал тебе, что его зверства интересуют нас лишь постольку поскольку.
— Понял. — Я некоторое время смотрел на него. — Вы хотите сказать, сэр, что никто не сможет поставить в неловкое положение правительство, предъявив обвинение мертвому военному преступнику.
— Именно так, — подтвердил Мак. — А теперь вот что: поезжай на ранчо и попроси доктора Стерна или кого-нибудь из его ассистентов осмотреть твою ногу. Это будет, кстати, хороший повод для тебя попасть в нужный район. А инструкции и прочие бумаги еще не подготовлены. Я вышлю их тебе вдогонку.
Ранчо находится в южной Аризоне. Чтобы попасть туда, сначала надо доехать до Тусона и набрать один телефонный номер, после чего следует выехать из города по указанному маршруту — всякий раз дают другой. Вскоре на шоссе вам встретится человек, который меняет колесо у пикапа, или заливает воду в радиатор джипа, или просто стоит возле седана с номерами соседнего штата и фотографирует пейзаж. Если дверца автомобиля раскрыта, можно ехать дальше. Если закрыта — значит, за вами хвост и надо возвращаться в Тусон и ждать дальнейших инструкций.
Это ранчо — настоящее святилище, а кое для кого и последний приют. Это единственное место на всем земном шаре, где агент может наконец расслабиться и не думать, что за ним следят. Как и любая нирвана, оно имеет кучу недостатков, но здесь, во всяком случае, вам гарантирована безопасность. И делается все возможное, чтобы все оставалось как есть.
С первой же попытки мы получили сигнал “все чисто” и продолжали наше путешествие. Я скрестил пальцы. Машина, которую мне выдали, была дряхлым “понтиаком-универсалом” исполинских размеров, сошедшим с конвейера еще в те дни, когда кузова “универсалов” были дощатыми. И вот теперь, после шестидесятичасового путешествия из Вашингтона — хотя я, надо признать, имел возможность подремать часок-другой, примостившись на переднем сиденье, — мой драндулет ковылял по аризонскому шоссе на пяти цилиндрах и трех колесах — во всяком случае, у меня создавалось именно такое впечатление. Впрочем, ручаться за точность я не мог. После укрощения этого строптивого зверя, пробежавшего две с половиной тысячи миль, моя впечатлительность притупилась. Единственное, что действительно могло оказать на меня хоть какое-то впечатление в данный момент, — это кровать. Я и надеялся, что, увидев предмет моих мечтаний, сумею добрести до нее и не свалюсь перед ней замертво от внезапного истощения.