— Мистер Хелм, — обратилась она ко мне.
— Значит, вот она, Ирина из Москвы, — отозвался я.
— Из Москвы и еще кое-откуда.
— Фрэнсис и его ребята об этом не знали.
— Эти глупые пацифисты! Самые настоящие овцы.
— Которых вы и отвели на бойню мистера Монаха.
— Именно. Причем овцы, официально числящиеся американскими агентами. Завтра всплывет все — и их антивоенные убеждения, и их двусмысленный статус. И про вас тоже завтра все станет известно. Вы, конечно, проявили изобретательность, прикинувшись человеком тех же убеждений. Решили небось, что они вам доверятся. Так, собственно, и случилось, но это только пошло нам на пользу. После того как ваш труп найдут на катере, где будет также обнаружено очень странное оборудование, что, по-вашему, будут говорить о вас? Ведь станет известно, что у вас возникли неприятности с начальством по поводу отношения к войне в Азии.
— Вот, значит, как? Очень хитро, Ирина, — сказал я.
— Еще бы. Как вы думаете, на кого ляжет вина за гибель молодых американских солдат? Сначала мы хотели использовать Нагуки, но потом оказалось, что к нам собираетесь вы. Это нас устраивало гораздо больше. Вы, наверное, очень гордитесь тем, как ловко пробрались к нам на К., мистер Хелм? Но кто рассказал вам о К.? Я. Мы ждали вас с нетерпением. Мы смеялись над вашими дурацкими попытками ввести нас в заблуждение. Мы терпеливо ждали, когда же вы наконец к нам пожалуете. — Она улыбнулась с молодой снисходительностью. — Конечно, вы проявили известную лихость, когда разделались с нашими людьми на Мауи, но результат тот же самый. Вы в наших руках.
— Ладно, — нетерпеливо заговорил Монах. — Если ты что-то хочешь сказать ему еще, говори скорее.
— Но ведь именно от вас узнали в Вашингтоне о готовящейся операции, — напомнил я девушке.
— Правильно. Нам хотелось, чтобы овечки были собраны в нужное время и в нужном месте. Нам хотелось, чтобы Вашингтон прислал человека для расследования, которого мы бы могли использовать в своих целях. Например, Нагуки, а лучше всего вас. Тем более, что у Монаха имелись кое-какие личные соображения предпочесть вас.
— Ладно, ладно, Ирина, — встрял Монах. — Делу время.
— И последнее. — Она подошла ко мне еще на шаг. — Помните, мистер Хелм, отель в Гонолулу и человека, которому стало смешно?
— Конечно, — ухмыльнулся я. — Вы действительно выглядели уморительно без одежды, но с надеждой. Что вас трахнут.
Она размахнулась и ударила меня по голове. Рукояткой моего же револьвера. Удар получился сильным, и какое-то время я ничего не видел, только полосы света и мрака. Когда я снова обрел возможность видеть, она по-прежнему стояла там же. Затем она поджала свои очаровательные юные губки и плюнула. Бросив мой револьвер Монаху, она повернулась и зашагала прочь. Торжественность ухода слегка портили запачканные на сиденье джинсы.