— Спросите у нее, — посоветовал я. — Давайте, миссис О’Херн, скажите ему.
Кларисса заколебалась, но потом отчетливо произнесла:
— Человек, которого вы арестовали на основании вымышленных улик, а потом убили, был моим братом, мистер Юлер. Я не заложница и нахожусь здесь по доброй воле. Я намерена и дальше отправиться с мистером Хелмом. Он, по крайней мере, не фарисействует в вопросах насилия.
На мгновение в подвижных глазах Юлера промелькнула искра сильного чувства и то был не просто гнев, вызванный тем, что его провели. Тут за мной остановился потрепанный пикап с мексиканскими номерами. Мгновение спустя водитель нетерпеливо просигналил.
— Hasta lavista, мистер Юлер, — сказал я. — Миссис О’Херн, вы задерживаете движение. Поезжайте вперед, скажите мексиканскому чиновнику у шлагбаума, что мы остановимся на таможне и направляйтесь туда. Это здание по правую сторону. Остановитесь рядом с военным грузовиком.
Последовал короткий промежуток напряженного ожидания, а затем мы оказались в Мексике. Кларисса остановила вездеход на стоянке и устало откинулась на сидении.
— Господи, я чувствую себя как выжатая половая тряпка, — промолвила она, — если вы постоянно зарабатываете себе на жизнь подобным образом, я вам не завидую.
— Знаете, икра тоже поначалу не нравится, — сказал я. — Послушайте, Коутис, не вздумайте выкинуть какую-нибудь глупость. Вы же не хотите умереть после того, как война закончилась...
— Теперь это не понадобится, амиго...
Рамон Солана-Руис приблизился ко мне сзади, когда я осторожно вылезал спиной вперед из машины, сжимая в руке револьвер.
— Теперь он тебе больше не нужен, — сказал он. — Можешь отправить его домой.
Нам предстояло многое сказать друг другу, в том числе и слова благодарности, но все это не предназначалось для ушей сотрудника Юлера.
— Ладно, Коутис, выходите, — окликнул я его. Затем обвел его вокруг вездехода и остановил. — Сейчас вы получите отпускную. Но сначала я хочу перед вами извиниться и предупредить вас.
Коутис с удивлением посмотрел на меня.
— Извиниться?
Я пояснил, тщательно подбирая слова.
— Несмотря на то, что у меня нет никаких причин принимать во внимание ваши чувства, я сожалею, что вынужден был сделать это. Таковы мои извинения. Принимаете?
Он нахмурился и мгновение изучающе разглядывал меня, но не ответил. Наконец, он сказал:
— А предупреждение?
— По пути мы говорили о многих вещах. В том числе, как о важных, так и о не имеющих никакого значения. Возможно, вы спишите все услышанное на общую нереальность происходящего. Это ваше право. Но, возможно, однажды ночью вы проснетесь и задумаетесь над тем, что я вам сказал. Если такое случится и особенно если у вас возникнет желание что-либо по этому поводу предпринять, будьте осторожны. Хотя идея сама по себе не вызывает возражений. Это мой профессиональный совет, который вас ни к чему не обязывает. Ладно, прощайте.