Он грустно покачал головой.
- Жаль, что это случилось с мистером Штейнером. Для членов нашей группы было бы легче, если бы жертва была преступником, чья смерть была бы благом для общества. Однако сеньор Васкес предложил свою первую награду не за преступника, а за автора "Империи зла".
- Первую награду? - спросил я. - О других я пока не слышал.
Лысый коротышка усмехнулся.
- А вы бы и не услышали, хотя это интересно.
- Почему?
- Следующая назначена за вас.
Белинда рядом со мной чуть не подпрыгнула, но я мог хорошо контролировать свои чувства. Люди много раз хотели моей смерти и готовы были за нее платить. Я сказал:
- Любопытно, сколько я сегодня стою?
Лысый пожал плечами:
- Всего лишь пятьсот тысяч долларов. И в вашем случае у нас не было никаких угрызений совести. Из вашего досье, которое нам в конце концов удалось получить, ясно, что вы человек, без которого общество вполне может обойтись. Я попытался поднять цену, упирая на риск, потому что вы почему-то считаетесь опасным человеком, но больше полумиллиона сеньор Васкес за вас не дал. Другие полмиллиона назначены за миссис Штейнер. В группе есть сентиментальные особы, которые говорят, что это будет сложно, поскольку она женщина, хотя какая разница? Но я убедил их, что если мы упустим эти деньги, то мы никогда не достигнем нашей финансовой цели - трех миллионов долларов, которые нужны для нашего проекта. Мы не можем надеяться, что прилетят ангелы и принесут нам на крылышках чек.
Я сказал:
- С такими ангелами, как Грегорио Васкес, не нужно никаких чертей.
Патрисия Везерфорд вернулась с мокрыми глазами и покрасневшим носом. Она всхлипнула и сказала:
- Извините, доктор Вимс. Я сказал:
- Я знаю, есть весьма благородные цели. Ради какой благородной цели вы принесли в жертву Марка Штейнера, миссис Штейнер, а, может быть, и миссис Акерман? И почему? Мне сказали, что дама, которая стоит здесь, может вполне топить деньгами печку. И собрать пару миллионов для нее все равно, что щелкнуть пальцами. Почему она, вместо того, чтобы становиться соучастницей убийства журналиста, который хорошо делал свою работу, и его жены, матери двоих детей, я уж не говорю про себя, потому что общество может без меня обойтись. Так вот, почему она просто не даст свои дурацкие деньги?
Девушка всхлипнула:
- О, Боже, я хотела дать деньги, но, поскольку я вряд ли смогу заработать на теннисе, доверенные лица моей семьи не позволяют мне тратить основной капитал. Они говорят, что нужно где-то остановиться и что я уже достаточно потратила на спасение древних черепков.