И вот на партийный актив разведки в клуб Дзержинского прибыл новый руководитель страны и партии. Приехал он не для того, чтобы узнать, как работают разведчики, обеспечивающие безопасность руководимого им государства, а для того, чтобы разобраться с «бериевскими последышами».
О том, что творилось на этом партактиве, рассказывал мне бывший председатель КГБ генерал Серов, в те дни служивший замминистра МВД.
Не успел тогдашний начальник разведки Савченко начать свой доклад, как Хрущев оборвал его и предложил генералу рассказать о его связях с Берия. Затем партийный вождь стал разбираться с другими руководителями этой службы.
Люди поднимались на трибуну в одной должности, а спускались с нее в лучшем случае заместителями начальников УВД в отдаленных областях.
Профессионалов разведки отправляли руководить паспортной службой, борьбой с малолетними преступниками и даже брандмейстерами. И это еще было для них удачей. Лучше тушить пожары и командовать детскими комнатами милиции, чем сидеть в тюрьме. Но многие не избежали и этой участи. Генералы Судоплатов, Эйтингон, Райхман и другие были отправлены во Владимирскую спецтюрьму. А вот Фитину «повезло». Его просто уволили из органов.
Он был генерал-лейтенантом, но это никак не отразилось на его дальнейшей жизни. Полной выслуги у него не было, поэтому пенсию ему положили копеечную, из служебной квартиры, естественно, выселили и дали комнату в коммуналке в районе Чистопрудного бульвара. С огромным трудом ему удалось устроиться на «руководящую» работу. Он стал заведующим фотоателье в Доме дружбы с зарубежными странами.
А его спутник тоже был чекист-расстрига. Я часто потом встречал его в «Национале» и Доме журналистов. Все считали его писателем, а он работал в управлении кадров Московского треста столовых и ресторанов.
Стало ясно, почему его так уважали в кафе на бульваре.
* * *
В знаменитом доме страхового общества «Россия» на Сретенском бульваре все подвалы и чердаки были отданы под мастерские художников. В них ютилось талантливое, шумное, бородатое племя графиков, живописцев, театральных декораторов. Вполне естественно, что любимым их местом была описываемая мной терраса.
Они вваливались туда шумной компанией, и вместе с ними вливался дух свободы. В отличие от нас, журналистов, над которыми незримо витала тень МК и ЦК ВЛКСМ, что делало нас, к сожалению, осторожными и осмотрительными, художники были некой вольницей. Они уже тогда не ставили ни в грош любое начальство, рисовали, что хотели, а для денег выполняли заказные работы.
Уже тогда их картинами интересовались любители живописи, иностранцы и через подставных лиц скупали их работы.