Кристофер Робин был мертв.
Она почувствовала, как слезы текут по ее лицу, но это все, что она чувствовала физически: горячие слезы и твердый: камень под правой щекой.
Через секунду убийца был рядом, остановился над ней, пнул ногой в ребро. Она знала, что он ее ударил, потому что смотрела на свое неподвижное тело и видела, как он толкнул ее ногой в бок, но она абсолютно ничего не почувствовала.
- Убейте меня, - прошептала она. Она вдруг страшно испугалась, что судьба постарается слишком точно восстановить ход событий, и тогда она будет жить в инвалидном кресле, от которого ее спас Штефан при рождении. Крис был ребенком, не предусмотренным судьбой, и теперь он прекратил свое существование. Но она - другой случай, потому что судьба предопределила ей жизнь инвалида. Она представила себе свое будущее: живая, но полностью или частично парализованная, обреченная на инвалидное кресло, обреченная на нечто более ужасное - на жизнь-трагедию, жизнь, полную горьких воспоминаний, непрерывных страданий, невыносимой тоски по сыну, мужу и всем другим, кого она лишилась.
- Господи, прошу тебя, убей меня. Стоя над ней, убийца улыбнулся и сказал:
- Должно быть, я и есть посланец Божий. - Он неприятно расхохотался. - Во всяком случае, твоя мольба не останется безответной.
Сверкнула молния, и раскаты грома обрушились на пустыню.
* * *
Благодаря вычислениям, сделанным на компьютере, Штефан возвратился в то самое место в пустыне, откуда стартовал в 1944 год, и ровно через пять минут после этого события. Первое, что он увидел в ярком солнечном свете, был эсэсовец, стоявший над окровавленным телом Лоры. Затем он увидел Криса.
Убийца немедленно отреагировал на молнию и гром. Он огляделся, разыскивая Штефана.
Штефан три раза нажал на кнопку на своем поясе. Мгновенно возросло давление: запах тлеющей электропроводки и озона наполнил воздух.
Эсэсовец увидел Штефана, поднял автомат и начал стрелять; сначала пули пролетели далеко, затем засвистели рядом.
Еще мгновение, и они бы его настигли, но Штефан со звуком, подобным хлопку, покинул 1989 год и оказался в Институте вечером шестнадцатого марта 1944 года.
- Дерьмо, - выругался Клитман, когда Кригер, невредимый, ускользнул, унесенный временным потоком.
Брахер бежал к нему от "Тойоты", выкрикивая:
- Это был он! Он!
- Знаю, что это был он, - сказал Клитман. - А кто же еще? Может, Христос во время Второго пришествия?
- Что он замышляет? - спросил Брахер. - Что он делает в Институте, где он шляется, и вообще, в чем тут дело?
- Не знаю, - с раздражением ответил Клитман. Он посмотрел на тяжелораненую женщину у своих ног и сказал: