Слышался шорох.
Он поискал глазами крыс.
— Ну, — скрипнул голос. Впечатление возникало такое, будто грабли скребут по фанере. — Ну, чего надо?
Переборка при взломе издала лишь глухой всхлип, так что спрашивавший не знал, что он явился не через дверь. Но кто это спрашивает? Никого не видно. Допрос продолжился, послужив неплохой наводкой. Тоэм двинулся на голос вдоль ящиков и со временем дошел до клетки. И шарахнулся назад. Из клетки на него смотрело лицо. Одно лицо, ничего больше. Одна голова покоилась на груде безобразных серых тряпок, заканчиваясь там, где обычно бывает шея. Под тряпьем копошились несколько щупалец.
— Ну? — сказала голова.
Одно из щупалец стукнуло по дну клетки.
Шлеп-хрясь!
Теперь понятно, откуда тот звук.
— Какого черта тебе надо? — завопила голова.
— Ш-ш-ш, — прошипел он, заставляя себя подойти к клетке поближе, наклониться, и, наконец, опуститься на пол. — Они не знают, что я здесь.
Серые глаза испытующе оглядели его.
— Ты кто такой?
— Обожди. Если скажу, ответишь на кое-какие вопросы?
Щупальцы раздраженно замельтешили.
— Ладно, ладно. Боже мой, только не надо торговаться.
— Тогда меня зовут Тоэм.
— Что ты делаешь на корабле?
— Ничего. Я пассажир. Пытаюсь попасть я столицу и отыскать свою женщину.
— Женщину?
— Да. Ее ромагины похитили, как и меня. По-моему, скоро выставят на продажу. Я ее должен найти.
Чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, он быстренько изложил свою историю о превращении в "Джамбо" и последующего обратного превращения в человека.
— Почему эта команда взялась тебе помогать?
— Они думают, будто мой отец — богатый торговец наложницами.
— Ха, — сказала голова, сморщиваясь от удовольствия. — Хорошо. Так им и надо, — Ну, — начал Тоэм, придвигаясь поближе, однако ж не слишком близко, — а ты кто?
— Они называют меня Ханк.
— А... — неуверенно протянул он, — а что ты такое?
Минуту стояло молчание.
— Ты хочешь сказать, будто никогда раньше не видел мутика?
— Что это за мутики? — спросил Тоэм, испытывая облегчение от того, что сейчас все узнает.
— О боги, ну и непрошибаемая же дубина! Мало кто реагирует с таким спокойствием, впервые глядя на мутика.
— Так ты — мутик?
— Ага. Результат всех тех ядерных войн, которые вели ромагины и сетессины, пока атомное оружие не устарело и в ход не пошли лазерные пушки. Радиация изменила меня еще в зародыше. У меня есть сердце, вставленное вот тут, в затылке, мозг и пищеварительная система, компактная и несложная, как у птички.
Тоэм сглотнул, но слюны не было. Рот пересох окончательно.
— И вы все...
— Нет, нет. Мы все разные. У меня очень серьезный случай. Уникальный.